19 февраля — День рождения поэта Владимира РИБОПЬЕРА

 

Владимир РИБОПЬЕР 

Родился в Москве в 1957 году. Окончил факультет журналистики МГУ, одновременно факультативно изучал на истфаке историю искусств. 20 лет проработал в русской редакции радиостанция «Немецкая Волна» в Кёльне. Сотрудничал с парижским еженедельником «Русская Мысль». Собрал и подготовил к изданию вторую книгу Варлама Шаламова «Воскрешение лиственницы». Автор пяти поэтических книг и сборника эссе «Русский календарь».
Уже много лет работает гидом по музеям Голландии и Амстердаму.

Прямой потомок по мужской линии русских графов Рибопьер.

 

 

 

 

 

 

 

 

Владимир РИБОПЬЕР

Амстердам

Памяти всех русских Рибопьеров

 

 

                                                         

                                                                                 … И каменный крест под ногами у всех

                                                                                     От крепости первой – вплотную

                                                                                     Из камня, из речи он воздуха сверх

                                                                                     Рисует всю жизнь городскую…

 

Петербург

 

 

Последний снег – он нежной тверди круг –

вращает город в отблеске канала.

Конечно, это славный Петербург

для всех детей и нянек – без начала.

 

 

Ты будешь снится не от строк – а вдруг –

весёлым мальчиком, не зная ход заранее,

последний снег твой поднимает слух,

слагаясь совестью – он крепостью всем равен.

 

 

… говорят

скользил

по Петербургу

утром

вдоль канала,

в глубине колючих зданий возникал объём,

прижимал рукою куртку –

в рыхлом воздухе

дыханья не хватало,

сглатывал –

и пробуждался в нём.

 

 

Правда

оказалась, как всегда, на Невском –

в ближнем переулке –

позже, впрочем, выясним;

город рос из геометрии лучистой, примечай!

Он листал свои фасады зданий резко –

словно не с кем

в этот час разговорится было с ним

о самой здесь невозможности всей жизни царской –

и ( для критиков ) чего-то там на чай.

 

 

Неф. В косых лучах угадывалась нежность:

лица-то летели треугольником – встречай,

в метафизике угрюмой забери полцарства –

улица вздыхала биографией и площадь растворялась в ней

именами всех имён из-за плеча,

когда стройный нерв одежды мельком приучал остаться.

 

 

Кто же сказал, что освоил свой круг

в музыке редкой с последним причастьем –

чьё имя блистало,

вращается город – счастливый белёсый поток –

вот потому он так нужен сначала …

услышать опять в отдаленье шаги, и что шаг твой упруг,

а каждого второго вдруг не стало –

от хвойного ветра, wass wilst du noch?

 

 

Кто от себя повысил меры пограничный слух,

он город строит медленно – послушно,

в квадратах веры замкнутая суть,

наш диалог между домами запредельно сух,

чуть привлекая зелень в комнате воздушной –

там на обоях расцветает мир не как-нибудь.

 

 

Вся глубина горит от переменчивости строк, а вдруг

весёлым мальчиком, не зная и заранее,

в какой он смерти мрамор свой найдёт –

он весь пока как лето предсказанье,

на выверенный слух

уходит ото всех – потусторонен, полустранен –

наверно так должно быть,

чтобы всегда кого-то не хватало,

поскольку образ смуглый всё равно не в счёт.

 

 

За Евгением обр. мосты. Вправе ль ты

говорить, как прошёл сквозь ушко,

где ни имени нет, ни души –

 

 

просто так, как сулил через правильный дым

заправила-чекист, что опять папироску смолил –

за окном шевелящийся март, этот мрак уходящий в сады,

кто ушёл под конвоем и эхом далёким прожил.

Только всплеск от строки –  для кого, для чего –

ты не знаешь? –  Скажи …

  

Весна 2013,  Амстердам

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *