Николай ПЕРЕЯСЛОВ

Москва

АВГУСТ В РОССИИ
Август режет лето, как солому.
Воробьи купаются в пыли.
Сочиняя реквием былому,
плачет птица певчая вдали.

.
Ещё сухо. Дождь пока не месит
грязь дорог немыслимой длины.
Всё равно – он самый страшный месяц
для моей мистической страны…

.
ПОСВЯЩЕНИЕ ДРОЗДУ
Мой брат, мой дроздёныш, наряженный в бисер,
ты снова блефуешь, скача на авось
и не замечая, что ловлен твой мизер
и горек твой прикуп, как прелый овёс.

.
Мне сладок твой стих. Но в густеющей прозе –
двух крыл импульсивных вороний отлив –
спасёт ли тебя от грядущих морозов,
как некогда – от птицеловной петли?

.
Отщёлкано время для игр понарошку.
Отпета беспечность. И в новой судьбе –
за Жучкой дворовой убогие крошки
надолго заменят все песни тебе.

.
И в ветхий сарайчик от холода прячась
с толпой воробьиной, ты вспомнишь ещё
и рукоплескания листьев горячих,
и тайных поклонниц потерянный счёт…

.
Держись! Я сыпну тебе крошек чудесных,
дам зёрен, чтоб ты не замёрз среди вьюг.
Ты выживи. Ты – сбереги свою песню.
(А это в России – так трудно, мой друг!)

.
* * *
Границы открыты. Простимся.
Шлагбаумом поднята Вечность.
Свет гаснет. Экранной простынкой
мерцает над улицей вечер.

.
Молчанье. Да будет вовеки
священна его нефальшивость!
Оплачены старые чеки.
Чему суждено – совершилось.

.
Всё в прошлом. Попробуем выжить.
Примеримся к Дантовой роли.
И может, впервые услышим
солёную музыку боли.

.
И полночь, как пальцы тапёра
упавшею крышкой рояльной,
придавит развёвший нас город,
прикинувшийся нереальным.

.
Ни смеха в саду! Ни минора!
Ни эха! Ни духа! Ни сына!
(Так скорость томится в моторе
оставшемся – без бензина…)

.
Простимся ж… Проспимся – и снова
посмеем былого касаться.
На прожитых чувств аксиому
навешаем тьму доказательств.

.
И в завтра – шагнём, как в бессмертье,
сгибаясь под памяти гирей:
оставить – не выдержит сердце,
лететь с ней – не вынесут крылья…