Владимир ХОХЛЕВ

Санкт-Петербург

ПОЭЗИЯ – САНКТ-ПЕТЕРБУРГ
(Отрывок)
I
Поэтический сон… Рифмы-крыши от сна встрепенулись,
разложили проспекты листы городских площадей.
Шпили башен в чернила Невы, не спеша, окунулись…
и стихи потекли – про несчастья и счастья людей.

.
Их читали мосты, сокрушаясь и радуясь вместе
с куполами церквей, отражающих внутренний свет.
Летний сад рассказал своей Зимней канавке-невесте
о прекрасной любви… по прошествии тысячи лет.

.
Зазвонили трамваи, с ночными собаками споря,
кони вздыбились, им не впервой отбиваться от рук.
Зашептал Эрмитаж, строкам слышимым истово вторя,
зазвучал над садами высокий таинственный звук.

.
Бриз балтийский его, не сумев заглушить, увеличил…
до небесных высот вознеся, чтобы слышали все.
Поэтический сон Петербург воспевал и величил,
над землёю по взлётной стараясь взлететь полосе.

.
II
Не взлетел, опоздал… Амальгама зеркальных каналов
удержала в себе отражения будущих встреч.
Завязалась игра между ритмами строгих порталов
и катренов стихов, предназначенных время стеречь.

.
Заигрались поэзией мытые ливнями плиты
мостовых, в перекрёстках меняющих векторы снов.
Парапетов и набережных молодые граниты
собрались в ожидании метко расставленных слов.

.
Чистота вдохновения пересеклась с перспективой
не уставшего Невского всех выводить на простор
главной площади города, необъяснимо красивой,
разрешающей давний – барокко и классики – спор.

.
Разлетелись огромною стаей поэзии ленты
голубей… На карнизах расселись, вдали от земли.
Поэтический сон, из реальности выбрав моменты
Петербург с невозможным смешал… и растаял вдали.

.
III
Чтобы где-то соткаться из нитей смещённых.событий,
побывав от земли на седьмом временном этаже…
Петербург не родился бы без отвлечённых наитий.
Вот родился… и вырос, и молча стареет уже.

.
Он как опытный мэтр зарифмует дожди с облаками,
если нужно добавит в строку ассонансной воды.
Он на стрелке Васильевского, обращёнными к небу.руками
оставляет Ростральных колонн световые следы.

.
Здесь кривая подковы, спасающей воду от суши
спит и видит во сне наводнений подводную суть.
Два гранитных мяча, сохранив обречённые души,
покорили Неву, чтобы вдруг на волне не уснуть.

.
Поэтический сон, пробежав полукругом газона,
словно хрупкая девушка утром в спортивном трико,
подвязал на трезубец Нептуна, у Биржи фронтона
ожидания вечной любви, унесённые сном далеко.

.
IV
Два не могут египетских сфинкса, давно полюбив,
отвести в сиените застывшие намертво взгляды.
Прикоснулись к грифонам, традиции императив
исполняя, влюблённые чувств испытав перепады.

.
Он пришёл проводить угловатые льдины в века,
ледоход на Неве – календарного пика примета.
Под мостом исчезали прохладного дня облака,
Петербург открывался и ждал не прохладного лета.

.
Стометровый собор, опрокинутый вниз головой
под фасады Английской, смущённые дерзостью века,
заглянул… покачал на волне золотою главой
и уснул среди дня, позабыв про дела человека.

.
Проносились машины, художества силясь разъять,
под Минервой на куполе грелась в искусстве весна.
Бородатый художник с этюдником хост разлучать
передумал внезапно… когда появилась Она.

.
V
Постояла на каменной пристани Невских ворот,
непохожих совсем на Петровские арку-ворота.
По ступеням спустилась, прошла под стеной поворот
бастиона Нарышкина, друга Петра… Начиналась суббота.

.
Поэтический сон длился долго – до пушки, до дня.
Просыпались, желая уснуть, крепостные фракталы…
Пушка бахнула ровно в двенадцать, добавив огня
в неактивную жизнь, испугав городские кварталы.

.
И взметнулся над крепостью чаек пронзительный.крик,
и волна понеслась между небом и рябью воды.
По пустынному пляжу навстречу красивый старик
к Ней шагал, оставляя на белом песке.запятые-следы.

.
Разминулись… Она засмотрелась на парусный бот,
огибающий стены под гюйсом крестовым Петра.
Он узнал… приоткрыл в изумлении радостном рот,
чтобы что-то сказать… Гюйс трепали морские ветра.

.
VI
Что птицы пьют зимой, когда вода замёрзла?
Об этом думал мокрый Он, под зонт, не прячась от воды.
Над городом весна с утра туч недра чёрные развёрзла
и поливала, не скупясь, проспекты, площади, сады.

.
Лес ионических колонн в продольных, мелких каннелюрах
под музыку небесных струй играл в линейный водопад.
Кутузов и Барклай-де-Толли, навек застывшие в скульптурах,
отечество своё хранили, не жаждали больших наград.

.
Собор Казанский обхватил раскрытой в небо колоннадой
огромную пространства часть, в слезах заснувшую вчера.
Дом Зингера с большим орлом, с прозрачной башнею-громадой
был озадачен лишь одним – продажей книжного добра.

.
Он озабоченно искал знакомый образ на канале,
заглядывал в метро, в такси, в дом Зингера с угла зашёл.
Хотел Её увидеть вновь – на улице, в торговом зале…
Ходил-бродил, искал-грустил… Надеялся… Но не нашёл.

.
VII
БКЗ, упразднив разнесли, как недавно «Россию» в Москве,
город истово ждал перемен, возрождения Греческой церкви.
Он по Лиговке медленно шёл, предаваясь весенней тоске,
фонари у вокзала на Знаменской медленно меркли.

.
Наступающий день не сулил исполнений мечты,
у метро беззаботные слёзно просили на грех.
Облысевшая площадь, устав от машин и людской суеты,
не хотела Восстания зваться и с утра обижалась на всех.

.
Ленинградский в Москве и Московский вокзал – близнецы по отцу,
между – кроме железной дороги – секретная связь.
Не вождя – оказалось – Петра бюст Московскому больше к лицу…
Гомонили таксисты, приезжих везти торопясь,

.
о прибытии голос, железом скрипя, объявил,
сигаретный окурок с искрой полетел из окна.
Он ещё никогда никого – как Её – не любил,
не Её ждал сегодня… а вышла навстречу Она.