Юрий ТРУСОВ: ФЗ-458 – это скрытый удар по сельскому хозяйству России

 

 

1 июля 2016 года вступил в силу ФЗ №458 «О внесении изменений в Федеральный закон «Об отходах производства и потребления». Согласно этому документу навоз – наше традиционное удобрение – отнесен к отходам IV класса опасности. Сельскохозяйственные предприятия теперь не имеют право осуществлять сбор, транспортировку, обработку, утилизацию, обезвреживание и размещение органических отходов производства без соответствующих лицензий.

Что это такое? Правовая провокация? Или законодатель просто лишился здравого смысла?

Споры о ФЗ-458 не утихают уже второй год, а сельхозпроизводители так и не знают, что делать с такими органическими удобрениями, как навоз и помет.

Комментирует ситуацию Председатель Общественной палаты Ленинградской области, птицевод с 55-летним стажем Юрий ТРУСОВ.

 

— Юрий Васильевич, мы помним, что знаменитый русский и советский поэт Борис Пастернак в стихотворении «Март» определил навоз «живителем всего». Вот эти строчки:

Солнце греет до седьмого пота,
И бушует, одурев, овраг.
Как у дюжей скотницы работа,
Дело у весны кипит в руках.

Чахнет снег и болен малокровьем
В веточках бессильно синих жил.
Но дымится жизнь в хлеву коровьем,
И здоровьем пышут зубья вил.

Эти ночи, эти дни и ночи!
Дробь капелей к середине дня,
Кровельных сосулек худосочье,
Ручейков бессонных болтовня!

Настежь всё, конюшня и коровник.
Голуби в снегу клюют овес,
И всего живитель и виновник —
Пахнет свежим воздухом навоз.

Поэт (не сельхозпроизводитель) понимал, что навоз – это не органический отход, но «живитель» почвы и «виновник» быстрого роста растений.

Авторы скандального закона этого не понимают? 

— С моей точки зрения, этот закон придумали люди, которые либо действительно ничего не понимают в сельском хозяйстве; либо сознательно хотят ему навредить.

Если уж, вы начали разговор с поэзии, позвольте и мне небольшую ретроспекцию…   Нам всем известно, что первая зеленая революция произошла тогда, когда человек перестал сжигать леса. До этого, на распаханных — после сожжения лесов — территориях он сеял, собирал урожаи, но вынужден был через три года уходить, потому что земля переставала родить.

Пытаясь решить проблему истощения почвы, человек заметил, что землю можно удобрять. Использовать отходы животных, которые в те времена сельскохозяйственными еще не стали, но рядом с человеком уже жили. Человек их доил, резал на мясо, пытался приручить…

После первой зеленой революции леса гореть перестали. Человек выяснил, что если землю удобрять, то она будет родить не три года, а много-много лет. Подчеркну, что в те далекие времена минеральных удобрений еще не придумали, были только органические.

В процессе развития сельского хозяйства вопрос использования органических удобрений постоянно совершенствовался.

В СССР, к примеру, не было свободной органики. Её не хватало. Её буквально «рвали из рук». Я хорошо помню период, когда куриный помет делил Областной комитет КПСС. После постановления Обкома директор птицефабрики получали разнарядку — кому и сколько отпустить куриного помета.

Помет смешивался с торфом, получались пометно-торфяные компосты и, в целом, проблем никаких не было. Вся органика — 100% — использовалась в качестве удобрений.

 

— Навоз и помет – это продукты сельского хозяйства? Или отходы?

— Безусловно — продукты. Ценнейшие по своим «деловым» свойствам. «Живительные» продукты!

Отходами они становятся только тогда, когда не применяются в качестве удобрений, когда производители – в условиях отсутствия спроса – вынуждены от них избавляться.

Я не люблю слово отходы. Отход – это что-то ненужное, выбрасываемое. Навоз и помет не могут быть такими.

 

— Можно сказать, что органика – с точки зрения экологии — это нулевой удар по природе?

— Если органика массово потечет в водоем – это будет ударом. Его отличие от подобного удара минеральными удобрениями в том, что от органики – если ток будет прекращен — водоем быстро восстановится.  Природа от родственного ей продукта сама очищается. А вот минеральные удобрения — это не родственный природе продукт. Это химия. От которой природа – без специальных мер – не восстановится никогда.

 

— Может быть, закон появился из-за того, что органика сейчас не востребована, как раньше? После развала СССР посевные площади сократились и существенно…

— Сократились — не менее чем в 3 или в 4 раза. Количество сельскохозяйственных животных и птицы сначала тоже резко сократилось. По птице, к 1998 году — в 6 раз. По крупному рогатому скоту – в 4-5 раз. Естественно уменьшился и объем производимой  органики.

Потом стали приниматься меры, по восстановлению сельского хозяйства. Восстановилось птицеводство. Уровни, достигнутые до 1991 года, птицеводство даже превзошло. Восстановилось свиноводство. Восстанавливается животноводство. Сейчас органика в избытке. Почему же она не востребована, как было раньше?

Потому что за то время, когда у нас органических удобрений не хватало, сильно развилось производство и использование удобрений минеральных. В конце 90-х годов все наши крупные растениеводы оценили преимущества работы с минеральными удобрениями.

С учетом того, что государство начало дотировать и субсидировать использование минеральных удобрений, с ними стало работать выгоднее, чем с органикой. Мало того, что ты приобретаешь удобрения, тебе еще возвращают часть средств, которые ты затратил на эти приобретения.

 

— Но почва ведь не одинаково реагирует на органические и минеральные удобрения?

— Естественно! Плодородие почвы минеральными удобрениями мы не только не поддерживаем, наоборот снижаем… И постепенно загоняем этот вопрос в тупик.

Растениеводство не может существовать на одних минеральных удобрениях. Органика нужна обязательно. Законодатель этого не учел. Вместо того, чтобы принять решение о сбалансированном использовании минеральных и органических удобрений, о субсидировании использования органики, законодатель объявил навоз отходом IV класса опасности.

Если бы органику субсидировали, очень многие хозяйства, которые сегодня чрезмерно увлекаются минеральными удобрениями, стали бы ее использовать.

 

Вообще, на практике ситуация и без этого закона была не простая.

С одной стороны содержание животных, птицы, крупного рогатого скота становится все дороже и дороже… Дорожает все — электричество, бензин и пр. Кроме самой продукции сельского хозяйства. Яйца сегодня продаются дешевле, чем в 90-м году.

С другой стороны органику не берут, затраты на нее увеличиваются, потому что ее нужно где-то складировать, что-то с ней делать, как-то перерабатывать…

С третьей стороны — есть минеральные удобрения. Ты купил 100 тонн, тебе вернули субсидии – значит, где-то 30-40 тонн ты купил бесплатно.

Вместо того, чтобы решить вопрос использования органических удобрений, был принят закон, который предписывает получать лицензии на работу с ними. Чертовщина какая-то!

Накопление и использование органических удобрений – это технология растениеводства, технология получения высоких урожаев. Это наша традиция!

Но по закону, я должен иметь лицензию, на то, чтобы эти удобрения хранить. Лицензию на то, чтобы их перевозить. Лицензию на то, чтобы их использовать. То есть, вносить в почву. Это абсолютный бред!

 

— Примерно тоже самое, как хлебопека обязать получать лицензию на право внесения в тесто дрожжей?  Абсурд?  

— Хорошая аналогия… Абсурд, конечно! В советское время, зимой компосты из помета и навоза раскладывали на полях в бурты — по углам поля. А весной техника разбрасывала эти удобрения по полю… Теперь для их хранения законодательство требует бетонные площадки. В результате в совхозах, которые используют органические удобрения, возникла еще одна головная боль. Бетонные площадки! Это «бешеные» деньги. Введение этой нормы – это мощнейший удар по производителям и потребителям органических удобрений.

Процедура получения лицензии у нас настолько усложнена, и настолько дорога, что далеко не каждый будет ее получать.

Зато на этой ниве у нас взросли всякие надзоры, инспекции, проверяющие органы… Им стало раздольно. Если у меня в хозяйстве 1000000 кур, и я произвожу помет — инспекторам интересно, что я с ним делаю. Да, ничего не делаю… Потому что этот помет нигде не берут. И этот помет действительно может стать отходом.

Принятым законом нанесен удар по сельскому хозяйству. Удар по восстановлению и поддержанию плодородия почв. По получению урожая. Это мое профессиональное мнение. Я все время стараюсь бороться с этим законом.

 

— В его продвижении не было экологического лобби?

— Я не думаю, что закон «продвинули» экологи. Он продвинут людьми, которые хорошо считают деньги и которые не могут допустить, чтобы наше сельское хозяйство начало оживать. Которые хотят, чтобы у сельского хозяйства все время были проблемы.

Мы все — за природу. Мы хотим ее защитить. Никто же не скажет: «Да, наплюйте вы на эту экологию… Экономика важнее». Экология —  это модно, это хорошо. На этом можно сделать политический капитал. Но и экологи, должны чувствовать границы своей борьбы. Не относить к опасным отходам то, что таковым не является.

Сейчас, к примеру, моден бренд получения экологически чистых продуктов. Но экологически чистых продуктов произвести много — невозможно. Для этого нужно уходить на 500 или на 1000 километров от крупных городов. Чтобы иметь право заявлять об экологически чистых продуктах.

Мы говорим об обычных, нормальных продуктах, которые абсолютно безвредны для человека. У нас можно принять закон об органическом земледелии, объем его производства будет мизерным в сравнении с общим объемом сельскохозяйственной продукции.

Сегодня нужен закон о сельском хозяйстве, вообще. В котором нужно решить проблему органики, так — как она, по сути дела, решена в природе. Не нужно ничего выдумывать. Не нужно вмешиваться…

А ФЗ №458 нужно отменять и все возвращать обратно. Я так считаю. Вспоминая о зеленой революции, за органику нужно бороться. Потому что без нее сельское хозяйство жить не может.

 

— Если бы еще навоз и помет не имели запаха… Вы понимаете, о чем я?

— О, да! Это еще одна проблема. Огромное число горожан ринулось на природу. Приобретают земельные участки, строят дачи… Покупают брошенные дома в деревнях.

Но городские жители не привыкли к запаху. Именно они составляют очень большой процент из тех, кто сегодня пишет жалобы во все инстанции. Когда раньше вскрывали бурт – какое-то время запах действительно был. Но этот бурт быстро вносили в землю, и запах исчезал. Крестьяне, кстати сказать, не считали этот запах вредным. Сегодняшние горожане, до предела избалованные всяким парфюмами, так считают.

К примеру, в Синявино, года два назад поднялся большой шум из-за запаха… Плохо пахло пометом. Я выезжал туда разбираться. Выяснилось, что люди купили квартиры в Приладожском поселке, не удосужившись съездить на место и понюхать… Теперь они пишут: «Пахнет! Все вокруг загажено».  Я объяснил, что пахнет не пометом, а птицефабрикой. Точно также, как на улице, где расположена шоколадная фабрика, пахнет шоколадом, я рядом с пекарней пахнет хлебом. У табачной фабрики пахнет табаком. На селе может пахнуть свинокомплексом — это неизбежно.

Вентиляция, чтобы обеспечить птицу чистым воздухом, выбрасывает в атмосферу воздух с запахом. На Синявинской птицефабрике лежат бурты помета. Допустим, год лежит помет чистый – без торфа. Через год он уже весь зарос лебедой. Через два года вы можете перекапывать этот бурт – это уже удобрения.

 

— Я садовод с тридцатилетним стажем. Знаю, как это все происходит. Запах навоза стал родным. Хотя я городской житель…

— Ну вот, значит, вы меня понимаете. В Синявино есть пруды, где утки годами выводят потомство. Там бобры живут. Почему? Потому что органика – это живое! А вот если вы бурт минеральных удобрений где-нибудь сложите, да с него что-нибудь потечет… Ни уток, ни бобров не будет.

 

— Как вы думаете, кому выгоден принятый закон?

— Есть люди, которые искренне заблуждаются. Движимые желанием изменить ситуацию к лучшему, они способны принимать необоснованные решения, в том числе — очень тяжелые законы. Потому что они не думают о последствиях. К этим людям претензий нет. Но таких  — немного.

Двигают подобные дела лоббисты.

В нашем случае, первое лобби – тех, кто производит минеральные удобрения. Для них органические удобрения – это конкурент.

Второе лобби – это лобби западных производителей сельхозпродукции. Потому что наше развитое сельское хозяйство им не нужно. Им Россия нужна, как рынок. В начале 90-х у нас на прилавках своего вообще ничего не осталось. Американцы замороженные окорока  — ножки Буша скинули нам. Весь свой 10-летний запас.

Это сейчас, благодаря той политике, которую мы стали проводить в условиях санкций, наше сельское хозяйство поднимается. У нас теперь свое мясо птицы, уже лет десять — свои яйца, появляется молоко, появилась своя свинина. На Западе этому радоваться не могут.

 

— Но чтобы Западу на федеральном уровне лоббировать нужный закон должны быть какие-то агенты влияния… К каждой бумаге, как мы знаем, должны быть приделаны ноги.

— Конечно, были агенты влияния… И были деньги, которые на это дело выделялись. И были люди… Вот, к примеру, ныне покойный Министр финансов РФ Борис Федоров пустил в оборот термин: «Сельское хозяйство – это черная дыра». После этого, с сельским хозяйством начали бороться на уровне Правительства России.

Я, как-то выступая, сказал, что очень хотел бы поменять наше правительство на американское. Как на меня зашикали… Обозвали больным. Но я обосновал свою мысль: «Американское правительство начало бы заботиться о том, чтобы у нас все было свое. А наше правительство угробило бы сельское хозяйство США – на сегодняшний день самое крупное, самое мощное».

О политике направленной против нашего сельского хозяйства говорят цифры статистики, кричат заколоченные окна наших опустевших деревень…

Сколько наших сельскохозяйственных — больших и малых — предприятий разорилось? Их не сосчитать!

 

— Борис Федоров был давно, а закон принят в 2016 году. Уже в период санкций, когда давление Запада усилилось.

— Дело в том, что на санкции Запада пошли наши контр-санкции… Начался процесс возрождения сельского хозяйства России. Этот процесс нужно было каким-то образом остановить. Напрямую, топорно — не остановишь. Надо — через обходные пути. А что такое обходные пути? Это создание помех. Вот одна из помех – это искусственно выведенная проблема работы с органическими удобрениями.

С одной стороны условия работы с органикой – чтобы она приносила добро в виде хороших урожаев – не созданы. Закон должен был их создать. С другой стороны – запрет введен. Вот и все. Этого достаточно.

«По уму» — сначала нужно было зажечь зеленый свет органике. А потом, если бы вскрылись факты, что кто-то загрязняет этой органикой природу, скидывает ее куда-то в лес, или в водоемы, нужно было принимать карательный закон и наказывать на всю катушку. И не надо от нарушителей требовать оформления каких-то лицензий. Просто обложить штрафами – и все!  Вплоть до закрытия предприятия.

Но у нас, сейчас все сделано так, что даже свою органику никто использовать не может. Все обставлено невероятными затратными действиями.

 

— Минеральщики, наверное, и после принятия выгодного им закона не сидят, сложа руки… Продолжают лоббировать?  

— Конечно. Производители минеральных удобрений пробивают субсидии, льготы  по экспортным пошлинам.   Они все делают для того, чтобы их отрасль развивалась.

 

— По сути — следуют правилам бизнеса. И с этой точки зрения ведут себя правильно…

— Да, претензий к ним предъявлять трудно. Они стараются ради своей отрасли. И даже, может быть, делают большое дело, потому что наносят удар по производителям минеральных удобрений на Западе, мечтающих о российском рынке сбыта. Но в любом случае, последствия своих лоббистских  усилии в своей стране они обязаны просчитывать.

 

— Почему никто не пробивает субсидии на навоз, помет?

— Этим должно заниматься Министерство сельского хозяйства. Я считаю, что оно этим занимается из рук вон плохо.

 

— Нет специалистов? Нет воли?

— В Министерстве нет людей, которые были бы заинтересованы в избавлении сельского хозяйства от навязанных ему проблем. Министерские либо смирились с тем, что кто-то создает препятствия нормальной работе, либо, среди них есть сознательные «созидатели» проблем.

 

Споры о ФЗ № 458 вынудили Министерство природы дать свое разъяснение. В котором четко прописано, что для предприятий, работающих с органическими удобрениями получение лицензий не обязательно.  

— После многочисленных – с моей точки зрения, всеобщих – протестов, Минпророды дало абсолютно здравое разъяснение. Абсолютно разумное, которое, в общем-то, даже не противоречит закону.

В Министерстве природы нашли нужные формулировки.

Минприроды написало, что в тех случаях, когда органические отходы используются в технологии – это не является  работой с отходами. И не требует лицензирования. Но против этого выступил Росприроднадзор, который не согласился с разъяснениями Министерства природы. Который считает, что эти разъяснения не имеют юридической силы. Который действует в соответствии с законом так, как он его понимает.

 

— Очередной правовой тупик?

— Скорее всего, очередная правовая коллизия. В отношении которой, теряются даже прокуроры. Не знают, чью позицию поддерживать. Я не изучал вопрос юридически, но на практике оказывается, что разъяснение Минприроды не является обязательным для Росприроднадзора.

Минприроды руководствуется в первую очередь здравым смыслом, а не буквой закона. И ищет выход из сложной правовой ситуации.

 

— Существует ли некая политическая сила — партия, или депутатская группа, которая работает на исправление ситуации? Есть ли в профессиональном сообществе —  кроме Вас — люди, которые обосновывали бы ошибочность, вредность ФЗ. Боролись бы за его отмену?

— Много лет этим занимается «Объединение работодателей агропромышленного комплекса Ленинградской области». Эта общественная организация состоит в переписке с Государственной Думой, с Минсельхозом, с соответствующими институтами. Московская общественная организация «Росптицесоюз» тоже занимается вопросом. «Агромпромсоюз» России — тоже, но немного меньше… Его интерес – глобальные проблемы. Занимаются отдельные специалисты, к примеру, в нашем Агрофизическом институте.

Если бы не занимались, было бы еще хуже… Минприроды могло бы и не выступить с разъяснениями…

 

— Это все общественники. А власть?

— Со стороны власти этим должно заниматься Министерство сельского хозяйства, о котором я уже сказал.

 

— К чему может привести ошибочный закон? Росприроднадзор может лишить производителей возможности производить.

— В Росприроднадзоре тоже есть думающие люди. И пока, до крайностей – насколько мне известно – не дошло. Были штрафы, были попытки закрыть какие-то производства… Массового порядка они еще не имели, хотя вы совершенно правы — нет  гарантии в том, что в какой-то момент давление инстанций не развернется в настоящее наступление.

Сейчас никто спокойно работать не может. Приезд инспекции на любое предприятие, у которого есть органика, может закончиться для этого предприятия плачевно.

Пройти всю цепочку работы с органикой — от начала и до конца — проще всего крупным холдингам, у которых много своей земли. Которые сами производят, сами перевозят и сами используют органические удобрения.  К примеру, крупная птицефабрика, имеющая свои поля.

Предприятия, у которых много птицы, много органики, но нет земли, которые ищут варианты сбыта органических удобрений – будут все время находиться в опасной ситуации. Потому что предприятию нельзя грузить помет в транспорт организации, не имеющей лицензии на его перевозку. Организация, которая помет везет, может сдать его, только в лицензированную организацию… И так далее.

Выстроить производственные цепочки очень тяжело, и финансово не выгодно.

На помете заработать невозможно. Потому что невозможно на него установить цену, которую помет заслуживает с точки зрения его полезности для почвы.

 

— Что – в свете всего сказанного — делать?   

— Государство должно субсидировать предприятия, работающие с органикой. Потому что они решают две благородные задачи: добиваются хороших урожаев, и берегут почву. Мы предлагаем – для начала, субсидировать хотя бы транспортные расходы.

В начале 90-х птицефабрики, не имеющие транспорта, могли рассматривать помет, как отходы. Из Обкома КПСС разнарядки приходить перестали, за пометом никто не приезжал… В этих условиях некоторые производители бульдозером его просто хоронили – могли согнать куда-нибудь в лес.

Сегодня такая ситуация невозможна. Даже на Синявинской птицефабрике — на которую жаловалась общественность – весь помет лежит в буртах. Это многим не нравится. Почему он лежит? Почему не переработан? Он лежит год и покрывается слоем лебеды. Лебеда — очень интересное растение. Она растет в течение года, затем падает, и превращается в великолепное удобрение.

С моей точки зрения, в любом вопросе нужно четко представлять себе конечную цель. И искать способ достижения этой цели с минимальными издержками. Сегодня единой, конечной цели никто не определил. Поэтому возникают желания все запретить, все закрыть… Или — все сделать так, чтобы производители сами прекратили производить.

 

Если кто-то начинает говорить о свободной конкуренции, о рынке, который сам все расставит по своим местам – он ошибается.

Как ошибаются американцы, думая, что они свободны.

 

Беседовал Владимир Хохлев.  

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *