Лариса ЖЕЛЕНИС
Ярославль
.
Об авторе:
Лариса Эдуардовна Желенис родилась в городе Дебальцево Донецкой области. Окончила Ленинградский технологический институт им. Ленсовета и Литературный институт им. А.М.Горького (семинары Владимира Цыбина и Владимира Кострова).
Публиковалась в журналах «Наш современник», «ВЕЛИКОРОССЪ», «Литературная учёба», «КРЫМ», «Луч», «Полярная звезда», в «Петербургской газете». Автор четырёх поэтических книг, член Союза писателей России.
Живет в Ярославле.
Ледяные часы
Сосулька растёт под карнизом,
роняет слезу на балкон.
На лучик точеный нанизан
сверкающий солнечный звон!
От брызг, от весеннего света
прохожие морщат носы.
Срываются капли, и к лету
спешат ледяные часы.
Накапливает и считает
живые секунды весна.
Сосульку, смеясь, разбивает,
как чашку — на счастье, она!
Львы зевают
Свиданье с зимним Петербургом
в который раз переживаю,
привет Свечному переулку
из праздничного шлю трамвая.
Пройдусь. В огнях, нарядный город
навстречу движется, кивая,
и Новый год наступит скоро!
Но…равнодушно львы зевают.
Им что года, что потрясенья,
дворцы, царицы и столицы –
для них застывшее мгновенье
важнее бурь и революций.
Застыли, как на фотоснимке,
где мы давным-давно с тобою
стоим, весёлые, в обнимку,
а львы зевают за спиною.
Мы новогодней встрече рады,
у нас в объятьях – целый город,
и нам светло от снегопада,
и каждый вновь волшебно молод!
На зеркальных дорогах
Зеркальные дороги…
Куда ведут они?
когда дожди и вьюги
и встречные огни.
Мы — только отраженья
большого бытия,
великого движенья
на шарике «Земля».
И каждый в жизни встречный
случайно, вразнобой,
становится навечно
и смыслом, и судьбой.
* * *
Смерть плывёт под черным парусом:
«Эй, под белым! Не зевай!»
Люди лезут к верхним ярусам,
люди делят каравай…
Сухари там или пряники
у судьбы? ад или рай?
Всё равно мы на «Титанике»,
кого хочешь, выбирай!..
.
* * *
Сочтённые веками
минуты и часы
уложены витками
в старинные часы.
Качнувшееся бремя –
как маятник, мораль…
Свернувшееся время –
гремучая спираль.
* * *
Я опять хочу родиться,
Повторяясь вновь и вновь
Ветром, облаком, синицей –
Научи меня, любовь!
Снова с миром звонким слиться
В соловьиных голосах,
И дышать, как дышат птицы –
Раствориться в небесах!..
Бабье лето
Солнце яблоком ярким созрело,
да не сорвано будет весь день…
Осень шлёт журавлиные стрелы
прямо в «яблочко», в небо-мишень.
Я влюбляюсь. Шепчу тебе сонно
голосами шуршащих аллей.
Обнимаю. Целую бездонно.
Клокочу в говорке журавлей.
Дух любви сыплет стрелы по свету.
Он сверкает – дразня и пьяня,
и в последний день бабьего лета
выбирает мишенью меня!
Ева
Уходить от тебя
не хочется.
Да меня просто –
нет!
Но за кротким дождём
полощется
хлопотливый рассвет.
Я толкну тебя в бок,
полусонная –
«дорогой, мне пора»,
появлюсь поутру,
влюблённая,
… из ребра.
* * *
Спасибо, что ты меня встретил
на полутемном перроне
именно в этом столетии,
прибывшую в этом вагоне.
Пусть не разберёмся мы, дети,
в огромном судеб расписании —
самый счастливый на свете
билет выдан в кассовом зале!..
* * *
Откуда во мне столько страсти,
бушующей, как океан?
И горько-солёное счастье
внезапно, как смерч, ураган!
Из пены какого прибоя,
забыв, что ей тысячи лет,
рождённая мной и тобою
любовь появилась на свет?!
О счастье
Если счастьем вдруг сияю,
то раздать его не жалко
хмурым утренним трамваям
и клюющим крохи галкам,
передать свою улыбку
удивлённым лицам встречным —
пусть продлится в мире зыбком
то, что не бывает вечным!
Жемчуг
Я тебя, словно жемчуг, нашла
в океане людских глубин.
Я счастливее всех была,
целым миром стал ты один!
Плыл корабль на всех парусах,
он от счастья был слишком пьян,
нас качал на хмельных ветрах –
жемчуг выскользнул в океан…
Не найти, не спасти, не вернуть.
Потеряла тебя навсегда.
Что предскажет мне Млечный путь?
Исцелит ли живая вода?
Я познала потерянный рай,
но осталась любовь со мной:
ты лети рядом, не умирай,
верной чайкой пари над волной!
** *
Ты его не ищи, не ищи!
Пусть за окнами дождь суетится,
пробегают зонты и плащи,
расплываются пятнами лица.
Может, сам он себя потерял
в городском металлическом лае,
а сегодня вода сентября
даже след его заливает…
Он, быть может, оставил себя
на другом берегу ненастья —
там летят журавли, трубя
о своём возвышенном счастье,
и уносит его мечты
в поднебесье апрель крылатый,
и так солнечно веришь ты,
что найдёт он себя когда-то!
* * *
В яркой майской сини
облаков прохлада…
Я могу быть сильной,
но сейчас – не надо.
Где-то в небе прочерк
вместо нашей встречи…
Не умеем — проще,
не умеем — легче.
У черёмух ветки
обломали в мае…
Эх, прожить свой век бы,
горести не зная!
Поздней осенью
Я как будто ослепла – не вижу
ни вечерней дороги во мгле,
ни дождя, ни упавшего ниже
неба, скомканного по земле
одеялами жёлтыми листьев…
Почему я не вижу, куда
уплывают, как птицы по выси
перелётные наши года?
Через юность, от зрелости к детству
эти птицы на память маршрут
знают свой, и сжимается сердце
от прощальных осенних минут.
Всё — только жизнь
Пока жива, я благодарна буду
под ярким солнцем и в кромешной мгле
великому, немыслимому чуду —
дышать, любить, смеяться на Земле.
И людям — за нечаянные встречи,
за роскошь взглядов, за переполох
души счастливой в синий лунный вечер,
за то, что в каждом проявился Бог
и вёл меня тихонько за собою
полянами цветов, долиной слёз.
Я принимала всё, роднилась с болью,
я жить училась набело, всерьёз.
И все мои открытия, ошибки
мне под ногами выстилали твердь.
И пусть туман вокруг, от горя зыбкий,
всё — только жизнь,
лишь часть от жизни — смерть…