Сергей ШИЛКИН 

Салават, Башкортостан

ПЕТЕРБУРГСКИЕ ТАЙНЫ

Я гулял вдоль Невы, где за век – никаких изменений,

Где на старой стене след воды от былых наводнений.

Посетил Эрмитаж, был в театре на «Пиковой» драме,

И, уйдя с площадей, я бродил проходными дворами.

Всё смешалось во мне: половодья, протоки, каналы,

Анекдоты, романы, легенды, преданья, анналы,

Бесконечность дуэлей, балы, с аксельбантами звёзды

И, из камня, в классическом стиле, дворянские гнёзда.

Снег кружился по льду вдоль канала, позёмкой влекомый.

Здесь жила Лизавета – прамать моей близкой знакомой.

В лунной дымке их дом. Я зайду – ничего не задену –

И увижу, что видеть нельзя сквозь эпоху и стену…

Тонкий запах лимона – в стакане сухая мелисса.

У окошка сидит, в ожидании, бедная Лиза.

Лиза, полночь настала – а Германа нет и в помине.

Может, снова с друзьями бюджеты верстает в кабмине?

Если б так, но, увы…

Я не мот, не пройдоха, не Joker,

Но готов на ломберном столе раскидать с тобой покер,

Чтоб утешить тебя. Но не слышит меня Лизавета.

В темноте бой часов и мерцанье лампадного света.

Небо сыплет снега и они, пав на землю, не тают.

Душу мне любопытство и жажда познанья снедают.

По моим телесам растекаются жар и истома.

Манит вглубь тишина и сакральность старинного дома.

Скрип сухих половиц, за портьерой «газон» из левкоев.

Я в потёмках, на ощупь, добрался до барских покоев.

Дверь открылась. Туда б не вошёл – мне сказали бы если,

Что сидит там, как мрамор, старуха в вольтеровском кресле.

И увидев старушку, ей бью, с извиненьем, поклоны.

Но графиня молчит и глаза у неё непреклонны.

На старушечьих плечиках кошкой облезлой шиншилла.

Вдруг раздался щелчок… И старушка как будто ожила.

Мну со страха картуз, козырёк пятернёй «парафиня».

«Три, семёрка и туз» – прошептала внезапно графиня.

И, вдогонку – рефреном – последняя бабкина фраза:

«Будешь, парень, богат, только если сыграешь три раза…»

Я совсем не игрок, мне не надо богатств Ротердама!

Ты мне в душу не лезь, окаянная чёртова дама.

Я из дома на улицу вылетел бешенной пулей.

Не дай Бог повстречаться опять с этой страшной бабулей.

Небеса над снегами чернее девчонки-чернавки.

Ищет призрак графини пропажу вдоль Зимней канавки.

Я сбежал от неё, нос уткнув в воротник-чернобурку…

Я бродил этой странной зимой по ТОМУ Петербургу.