Журнал «Невечерний свет/Infinite» и Информационный портал «Hohlev.ru» являются постоянными партнерами Всероссийского литературно-просветительского проекта «День поэзии-XXI век» (главный редактор Андрей Шацков).
В двадцатом столетии это ежегодное издание выходило как в Москве, так и в Ленинграде.
Настоящей публикацией открывается специальная рубрика, в которой посетители Портала смогут познакомиться с произведениями поэтов — авторов ленинградских выпусков.
Поэт Семен Ботвинник на протяжении многих лет был составителем альманаха «День поэзии».
Семен БОТВИННИК
Стихотворения из книги «Лирика» (Л., Лениздат, 1976).
* * *
Чугунные цепи скрипят на мосту.
Последний гудок замирает в порту,
и город скользит в темноту…
Но ты побывай на свету и во мгле,
шинель поноси, поброди по земле,
в любви обгори –
и тогда
заметишь, как цепи скрипят на мосту,
как долго гудок замирает в порту,
как в сумрак плывут города…
* * *
Все как-то обновилось в Новый год:
То, что вчера постыло,
снова мило,
и сердце в новый путь тебя зовет,
и новым снегом
сад запорошило…
Невидимая
времени черта,
где прошлое с грядущим – воедино.
Как будто мы у нового моста,
как будто мы у нового трамплина…
Ты говоришь:
растаял год уже,
но ты опять на новом рубеже.
Прислушайся,
как звонок смех ребят,
их щеки пламенеют от мороза,
и в инее
прекрасен Ленинград –
сверкающая каменная роза.
Как этот зимний город я люблю –
с его Невой,
с корабликом на шпиле,
а в брызгах снежной,
серебристой пыли
ведь он и впрямь подобен кораблю…
Плыви вперед,
гранитный город мой!
Высокие рождались тут начала…
Пусть остаются годы за кормой –
а ты опять у нового причала…
Память
Ты мне верни, о память, эти дни, —
холодные, голодные – верни!
Верни тот город, сумрак ветровой,
адмиралтейский штык над головой,
шаг патрулей, и злую боль разлук,
и тишину, и метронома стук…
Ты возврати мне, память, ночи те –
прожектора в морозной высоте,
и гребни снежных крыш,
и мертвый свет
недвижных осветительных ракет,
когда, блокадным стянутый ремнем,
стоял мой гордый город под огнем.
Ты сохрани мне, память, навсегда
тот город –
сгусток пламени и льда,
тот город –
слиток гнева и любви,
где жизнь кипела в стынущей крови.
…Как быстро время кануло! Исчез
сражений дым. Неспешно бьют часы…
Но время, как металл, имеет вес –
и годы можно бросить на весы!
А время, опаленное войной,
в невиданной сплоченности сердец,
в наполненности яростной, двойной,
оно весомей было, чем свинец.
Не зря, как хлеб, в молчанье ледяном
его так скупо мерил метроном.
В сорок пятом, весной
Были села вокруг сожжены,
шли на запад военные грозы…
Но к последнему году войны
проросли из развалин березы.
Уцелевшая чудом стена
в городишке – чужом, опустелом,
и береза глядит из окна,
наклонившись,
как женщина в белом…
Одичали сады, но цвели,
из фундаментов лезла крапива,
и тревожил нас
запах земли –
вековечное дивное диво…
Ранним зноем дышала весна,
а земля, что пропитана кровью, —
как звенела,
как пела она –
зелена,
влюблена,
сожжена, —
но извечно наполнена новью…
То ли дрогнула,
схлынула тьма,
и рожденье земля пировала,
то ли молодость наша сама
миру силу и свет отдавала, —
но к земле возвращалась краса,
диким хмелем руины опутав,
и синели сквозь дым небеса
в ожиданье последних салютов.
* * *
Горьким пахнуло дымком,
ежатся в пламени листья…
Осень подходит тайком –
хитрая, желтая, лисья…
Тронуло чувство беды
тело дрожащей осинки,
наши с тобою сады,
наши с тобою тропинки.
В черную воду вошла
возле пустынного пляжа
крепости нашей игла,
туч нескончаема пряжа.
Здесь, на песке, у воды,
все остается, как было,
верю, что наши следы
жесткое время не смыло…
Осень тайком подошла –
тропками памяти кружим…
Стер я туман со стекла,
вижу: уходишь по лужам.
* * *
Есть чудо внезапных страстей
и схожая с чудом остуда…
Но чудо растущих детей –
ни с чем не сравнимое чудо.
Загадка проста и хитра:
как будто не маялись с ними,
как будто бы только вчера
ребенку придумали имя, —
и вот уж расстаться пора,
все медленно было
и быстро,
и в свете большого костра
затеряна первая искра…
И нам не понять до конца
секрет этой близости кровной:
как сила, покинув отца,
становится силой сыновней,
как грация матери вдруг
мелькает в движенье дочернем,
как вечно смыкается круг
меж зорькой
и светом вечерним…
Время
Над яркими звездами всеми,
над тихим болотным огнем
струится незримое время,
и мир отражается в нем.
Оно омывает планеты
и горы сдвигает тайком…
То мчится со скоростью света,
то старым стоит ветряком.
Есть время, свистящее плетью.
Есть время – как добрый рассказ…
Есть время, где час – как столетье,
есть время: столетье – как час.
Как пламя, сгорая нам нами,
неслышно уходит оно…
Но кто говорит, что руками
потрогать его не дано?
Народа единое бремя
и общих побед торжество
прессуют упругое время
и делают зримым его.
Трудом наполняясь добротным,
живым, настоящим трудом,
становится веским и плотным,
с людьми остается потом…
Плотины в строительной дымке,
над мудрыми книгами труд –
без шапки своей невидимки
оно открывается тут…
Чем бьются сердца наши хуже,
тем больше заботы о том,
как сжать свое время потуже,
не черпать его решетом…
* * *
Чуть заметно желтеет листва,
но ярчайшим все залито светом –
это осень вступает в права,
это город прощается с летом…
И плывут облака-острова,
Петропавловский шпиль задевая,
а у берега, вечно живая,
тихо вяжет волна кружева.
И уносятся ветром слова
на просторе, почти не согретом, —
это осень вступает в права,
это город прощается с летом.
Чуть заметно темнеет Нева,
пароходы качает сильнее,
и с каким-то ледком синева
ослепительно светит над нею…
Хоть еще зеленеет трава
и пылают цветы на газонах, —
но тускнеет в глазах у влюбленных
пламя нежности, свет волшебства…
Ощущаю по видным едва,
только сердцу доступным приметам:
это город прощается с летом,
это осень вступает в права!
Слово о поэзии
Поэзия земли моей – река.
Она течет, светла и величава.
Поэзия земли моей – держава,
жила века и будет жить века!
Поэзия земли моей – река,
она вобрала многие потоки…
Когда в окрестной мгле – ни огонька,
она текла – студена и горька,
и был тревожным гул ее глубокий.
Как часто люди в быстрой смене дней
задумчиво склоняются над ней
и жаждут влаги солнечной напиться,
и слушают напев ее волны,
а в темной глубине отражены
и скорбные и радостные лица.
Поэзия земли моей – река,
в ней слышен чистый голос родника
и грохот вод, несущихся в ущелье…
Она хранит и первый луч зари,
и городов высоких фонари,
и тополей пушистое веселье…
Поэзии высокая волна!
Людскую кровь несла в тебя война,
ты вместе с нею мужество впитала,
и воины, вспоенные тобой,
не зная страха, шли на смертный бой
и были тверже вражьего металла.
Не гладким было русло. Ты текла –
и не одна горбатая скала
Твою дорогу перекрыть грозила…
Но гневным был разбег твоей волны:
ты яростно дробила валуны
и вязкий ил с презреньем выносила.
Стремительная, ты объять смогла
и гордый голос горного орла,
и иволги задумчивое слово…
За песней – песня,
за волной – волна,
я над тобой стою – не вижу дна,
все лучшее в сердцах – твоя основа!
Поэзия земли моей – река,
текла века и будет течь века!
Стихотворение, опубликованное в альманахе «День поэзии-1968, Ленинград»:
* * *
Думали – кончится это,
выкипит, выгорит бой –
в ясное, в тихое лето
мы возвратимся с тобой.
Виделась даль – голубою,
быстрой и чистой – вода.
Вышло –
совсем не с тобою,
вышло –
совсем не туда…
Почерк у времени строгий.
Осень – не так далека…
За поворотом дороги
низко идут облака.
Звякают глухо медали:
трогают их сыновья…
В камне уже и в металле –
павшие наши друзья.
Где-то за гранью суровой,
где-то на дне, в глубине,
прошлое с резкостью новой
вдруг открывается мне.
Память ни с чем не смешалась…
Сердце, навек сохрани,
как глубоко нам дышалось
в те опаленные дни…
Об авторе:
Ботвинник Семён Вульфович [16.2.1922, Петроград — 30.8.2004, Петербург] — российский поэт, переводчик.
Окончив среднюю школу в 1940 году, поступил в Военно-морскую медицинскую академию. В первые месяцы Великой Отечественной войны участвовал в обороне Ленинграда в составе курсантской бригады, с октября 1941 работал в госпитале по приему раненых, ассистируя при операциях. Летом 1943 был направлен на Северный флот курсантом-стажером на военное связное судно. День Победы встретил в должности военного врача, служил на Балтике.
Первое стихотворение «Граница» опубликовано в газете «Красная звезда» в 1936 году. В годы войны Ботвинник неоднократно печатал стихи в газете «Военно-морской врач», «Красный Балтийский флот», чуть позже «Страж Балтики», после войны в ленинградских журналах появились большие циклы стихов Ботвинника (Звезда. 1945. №8; 1946. №5-6; Ленинград. 1945. №10-11). В 1948 вышла книга «Начало», доброжелательно встреченная прессой. После демобилизации в 1947 жил в Ленинграде, работал врачом станции переливания крови. Одновременно с занятиями литературой защитил кандидатскую диссертацию по медицине, активно работал в писательской организации. Награжден 2 орденами и 14 медалями.
Ботвинник — поэт военного поколения, как и М.Дудин, С.Орлов, М.Луконин, С.Гудзенко. Военная тема присутствует во всех двадцати его поэтических сборниках. Заметное место в литературной работе Ботвинника принадлежит художественному переводу. Наибольшее значение имеет высоко оцененный академиком Д.С.Лихачевым перевод «Слова о полку Игореве»,— он не раз переиздавался, в 2000 году вышел отдельной книжкой. Для «Библиотеки поэта» Ботвинник переводил стихи И.Франко, Т.Табидзе, Г.Тукая, В.Терьяна, Сабира, А.Акопяна, О.Туманяна, Я.Райниса, М.Джалиля, П.Тычины и др.
Источник: https://knigogid.ru/authors/122095-semen-vulfovich-botvinnik
Владимир Макаренков
Да, поэты-фронтовики — это особая каста в нашей поэзии. Прочёл подборку, и пахнуло на меня ветром юности, когда я покупал поэтические книги в магазинах, и знал почти всех ведущих советских поэтов, к которым относился и Семён Ботвинник. Думаю, это очень хорошо, что вы ввели эту рубрику. Без связующей нити с предшественниками не возможна современная поэзия. Сегодня круг тем поэзии намного шире, чем в СССР, это и понятно, нет идеологической удавки. Но вот в лирике её не было, в стихах о любви, дружбе, природе , о родной земле и др. Была эта удавка в теме труда и светлого будущего советских людей… Но лирики никогда не писали на эти темы. Вот и в стихотворении «Время» у Семёна Ботвинника нет этой идеологической составляющей, хотя оно и пронизано верой в созидательный труд и высокое предназначение человека. Но разве это не остаётся важным и для нас сегодня? Конечно, остаётся, если только начать думать о Родине, о своём месте в жизни, о её смысле… Спасибо за публикацию, Кирилл).