Смиренный раб небесных сил шептал молитву, славя Бога.

Он у последнего порога себе пощады не давал.

Свою засушенную плоть засунув в темные лохмотья,

Аскезой тело усмирял, чтобы наполнить светом душу.

Он на меня лишь посмотрел, смутился я и путь продолжил.

О, как о многом я б хотел спросить его но не посмел.

Моя сыпучая тропа всё круче поднималась в гору,

Моя уставшая ступня искала твёрдую опору.

Пот ел глаза, и сердце ныло, и без молитвы — дух уж вон,

Среди ветвей смотрел в оконце пик мраморной горы Афон.

И Свет сошёл, чтоб не ослепнуть, лицом прижался я к скале.

Очнувшись, вспомнил — явь я видел, про тайны смыслов на земле.

Но свет исчез, забрав все смыслы, лишь запах молний, тишина.

И думал я, прижатый к камню, что жизнь мгновенна и грешна…

.

***
Когда-нибудь песнь жизни будет спета,
И я увижу всё, что пережил,
События из темноты и света,
Добро, что в своем сердце накопил.Я поплыву в слоях своих вибраций
Без тела, переполненный собой.
Не в силах сделать смену декораций
Душой, забытою при жизни мной.

Не будет там ни запаха пионов,
Ни нежностей любви, тепла руки.
Дворцов, лачуг, ни злата, миллионов,
Лишь бесконечность времени тоски.

Добро и зло сольются в одну рану,
В воздушный шар иль в камень всех измен.
Всё чем я жил, тем я навеки стану
Без права на возможность перемен.

И будет жечь огонь воспоминаний,
Душить недоброе — всё зло во мне.
Про Бога знал, но жил во тьме блужданий —
Не смог приблизиться к Его стопе.

А Он желал наполнить душу Светом,
Давал болезни — я не понимал.
Он рушил мир, что был грехам скелетом-
Других всю жизнь — я не себя менял.

И долго буду я в частотах низких,
Собой болеть и лишь себя винить.
Мой ангел принесёт молитву близких,
Воскреснув — стану о душе молить…

Когда-нибудь песнь жизни будет спета…
Белеет предо мной гора Афон.
И смотрят на меня глаза аскета,
Звучит с вершины колокольный звон.