Валерий МАЗМАНЯН
Москва
Жасмин туманом плыл у окон
Июньский вечер звуки прятал,
где в сумрак погружались дали,
и облака бумагой смятой
в закатном пламени сгорали.
Берёзы белые колени
прикрыли тени кружевами,
что этот день отдали лени
забыли, не переживали.
Жасмин туманом плыл у окон,
лилось вино и лились речи…
и грусти нераскрытый кокон
до осени припрятал вечер.
И поклоны бьёт синица, отпуская всем грехи
Отцветает куст сирени,
одуванчик белый сник,
в кружевных накидках тени
прогоняют солнца блик.
На берёзах пеной мыльной
кучевые облака,
у стрекоз в зеркальных крыльях
отражается река.
Ветерку с утра не спится,
сарафан измял ольхи,
и поклоны бьёт синица,
отпуская всем грехи.
И слова — такая малость,
а волнение в крови…
сизари у ног собрались
и воркуют о любви.
И ветерок ночной игрив — целует яблоню в плечо
Полнеба сжёг, дотлел закат
у голубиного крыла,
а там, где плыли облака,
звезда кувшинкой зацвела.
До блеска ржавую луну
начистят веточки берёз,
твой взгляд и шёпот нам вернут
былые чувства, радость грёз.
И ветерок ночной игрив —
целует яблоню в плечо,
мы время падающих слив
порой счастливой наречём.
Оставь во-первых, во-вторых —
найдётся повод для нытья…
и у души нет выходных
в круговороте бытия.
Вместе с бабочками лето по дворам разносит шмель
Блики солнечного света,
час, не больше, дождь шумел,
вместе с бабочками лето
по дворам разносит шмель.
Что для счастья надо мало,
если хочешь, говори,
у окна собрали мальвы
утром капельки зари.
Что с того, что в прядях иней
и морщинки возле глаз,
солнце зреет сочной дыней
в этом августе для нас.
Смех и поцелуй горячий,
голубь во дворе речист…
в тень берёзы ветер прячет
первый золочёный лист.
А рябины подкрасили губы, ожидая приход сентября
Вместе с днями и чувства на убыль,
журавли собрались за моря,
а рябины подкрасили губы,
ожидая приход сентября.
Ветерок твои волосы тронет,
поспешит паутинку вплести,
и дожди на кленовой ладони
наших судеб начертят пути.
А берёзоньке с чёлочкой рыжей
золотые серёжки к лицу,
промолчи, что не станем мы ближе,
уходя, с листопадом станцуй.
И останется память святая,
сновидения, строчки и вздох…
и листвы желтокрылая стая
попорхает и ляжет у ног.
И август в ноги сентябрю медовым яблоком упал
Залётный ветер под окном
берёзе золото сулит,
вечерний дождь стальным пером
выводит на воде нули.
Худой фонарь с лицом больным
устал от шума и машин,
а день сегодняшний с былым
связали ниточки морщин.
Пойму по жесту твоих рук,
что лето кончилось — молчи,
и нотам — вздох и капель стук
ещё не раз звучать в ночи.
Тебе о чувствах говорю,
и вечер для признаний мал…
и август в ноги сентябрю
медовым яблоком упал.
А бабочка над красной розой
Меняют наши тени облик —
длинней, короче, вместе две,
и клевер, стриженный под бобрик,
с ромашкой шепчется в траве.
В одеждах чёрных ходят галки,
платок повязан на груди,
и оба знаем, без гадалки,
что будет с нами впереди.
Сиреневый туман лаванды,
над ним — в полнеба синева,
на всё, что сложится нескладно,
найдутся нужные слова.
А бабочка над красной розой
не верит в осень и печаль…
и вековой мерцает бронзой
загар открытого плеча.