5 февраля 2019 года исполняется 183 года со дня рождения Николая Александровича Добролюбова, писателя, критика, соредактора некрасовского «Современника»; его творчество открывает нам человека разностороннего, страстного и бескомпромиссного. На портале Президентской библиотеки представлены электронные копии редких произведений, дающих представление о нём как о литераторе и влиятельном общественном деятеле.

Короткая жизнь Добролюбова на первый взгляд не отмечена особо яркими событиями. Родился он в Нижнем Новгороде в семье священника, учился, четыре года сотрудничал в «Современнике» и умер от чахотки в 25 лет. Однако за отпущенные ему четыре года литературной деятельности Николай Добролюбов успел стать «властителем дум», вождём революционно-демократической части разночинной интеллигенции 50-х годов XIX века.

В оцифрованной Президентской библиотекой раритетной книге Н. А. Добролюбова «Дневники». 1851–1859», изданной в 1931 году в серии «Историко-революционная библиотека», даётся исчерпывающий ответ на вопрос, как богобоязненный семинарист, глубоко религиозный мальчик к 19 годам стал атеистом.

Автор предисловия Валерьян Полянский проливает свет на истоки личности будущего литератора: Добролюбов, «„бывало, плакал и метался, слушая рассказ о каком-нибудь несчастии… страдал при виде чужого страдания… Всё, что видел, всё, что слышал, развивало… тяжёлое чувство недовольства“. Он начал учиться. Первая пропись, которую он написал, была такова: „Истинное счастье заключается в спокойствии совести“».

Вот подросток пишет ночами о своём знакомстве с философией Фейербаха, следит за острой полемикой Чернышевского с Герценом, перелистывает выпуски «Полярной звезды», вникает в диссертацию Чернышевского «Эстетические отношения искусства к действительности»…

«Добролюбов долго, вплоть до лета 1857 года, не мог порвать с Герценом. Мы знаем, что Добролюбову не нравились нападки на Герцена со стороны Чернышевского, что он… всю ночь напролёт, „до пяти утра“, читал № 2 „Полярной звезды“… Добролюбову не нравились колебания Герцена между демократами и либералами, поскольку всё существо критика органически не воспринимало либерализма как чего-то половинчатого», читаем в предисловии Валерьяна Полянского.

У молодого интеллектуала сложные отношения с Богом, он то отрицает его, то вновь склоняет голову перед алтарём. В марте 1854 года умирает мать Добролюбова. Он молится над её гробом в Александро-Невской лавре, снова горячо и искренно обращается к Богу. А уже в 1855-м в «Дневниках» он пишет: «Меня постигло страшное несчастие – смерть отца и матери, но оно убедило окончательно в правоте моего дела, ожесточило меня против той таинственной силы, которую у нас смеют называть благою и милосердною, не обращая внимания на зло, рассеянное в мире». В следующей записи – окончательный разрыв с Богом.

Так же стихийно восставал он против навязываемых официозом стандартов: «Лет в 12 я был уже маленьким философом и страшным партизаном законности. Дошёл, наконец, до сознания, что и законы могут быть несовершенны, что они имеют относительное, временное и частное значение и должны подлежать переменам с течением времени и потребностями обстоятельств».

Всю свою студенческую юность Добролюбов нуждался в деньгах, зарабатывал уроками, на родину не ездил до окончания курса. В электронной копии книги А. Скабичевского «Н. А. Добролюбов, его жизнь и литературная деятельность» (1894) есть такие слова писателя: «Я теперь гощу праздники у Галаховых. Меня принимают прекрасно. Но, вставши поутру, я поскорей стараюсь накинуть сюртук, чтобы человек не взял его чинить и не увидал, как он худ и вытерт, мой несчастный казённый сюртук. А нового сшить… куда, я и думать не смею…»

В творческой среде Добролюбов прославился тем, что у него не было авторитетов в литературном окружении.

В книге Скабичевского описан разрыв между Тургеневым и «Современником» из-за попытки Некрасова напечатать статью Добролюбова о последнем романе Тургенева «Накануне». «Идеальное прямодушие во всех литературных отношениях, – пишет автор, – отсутствие поклонения каким бы то ни было авторитетам было главной причиной столкновения Добролюбова с Тургеневым. Добролюбов не мог выносить обхождения с ним Тургенева свысока. Раз, придя в редакцию, Тургенев сказал Панаеву и Некрасову: „Господа, не забудьте, я вас всех жду сегодня обедать ко мне, – и затем, поворотив голову к Добролюбову, прибавил: – приходите и вы, молодой человек“. Головачёва спросила: „Что же, пойдёте?“ „К сожалению, – ответил тот, – у меня нет фрака, а в сюртуке не смею явиться к генералу“».

Это он, совсем ещё молодой автор, создал лучшие критические статьи того времени: «Что такое обломовщина?», «Луч света в тёмном царстве», «Когда же придёт настоящий день?». Это ему Чернышевский без всяких колебаний передал литературно-критическую часть журнала «Современник», целиком сосредоточившись на политико-экономических вопросах.

Нашлись, однако, авторы, пытавшиеся пересмотреть значение Добролюбова в отечественном литературном процессе.

Младший брат литературного критика В. А. Добролюбов в 1902 году ответил оппонентам Николая Александровича в книге «Ложь гг. Николая Энгельгардта и Розанова о Н. А. Добролюбове, Н. Г. Чернышевском и духовенстве», электронная копия которой доступна на портале Президентской библиотеки. В издании рассказывается о том, что день сорокалетия смерти Н. А. Добролюбова почтила вся русская печать, исключая «Новое время» и «Исторический вестник», которые «очернили ушедших». А через две недели вышла статья Николая Энгельгардта «Утилитаризм в искусстве» и позже – с размышлениями «О наследии шестидесятых годов»: Добролюбов и Чернышевский обвинялись в том, что будто бы не производили всестороннюю оценку литературных произведений, а пользовались ими едино для того, чтобы «отвлечь общество от искусства и все силы его ума сосредоточить в одну точку, на сокрушение крепостного строя». Автор книги опровергает точку зрения господ Энгельгардта и Розанова и даёт им гневную отповедь: «Добролюбов разбирал литературные произведения и с эстетической точки зрения, когда это вызывалось их достоинствами, как, например, роман Гончарова „Обломов“, повесть Тургенева „Накануне“, признавал, что критика должна служить приложением вечных законов искусства к частному произведению». Автор напоминает о том, что «10 лет об Островском были самые странные, противоречивые понятия, пока его значение не определил Добролюбов. Результат его умозаключений выходит блистательный!»

Добролюбов оспорил многие положения Розанова, и прежде всего его отношение к семинарскому образованию, с которым Николай Александрович был знаком не понаслышке: «Пётр Великий есть совершенное отрицание семинаризма», в отличие от «систематиков», которые упорядочивают строй государства, но не ведут его к новому» , – говорит Розанов. «Я утверждаю как раз противное, – возражал Добролюбов, – Пётр Великий – высоко государственный ум, стойкий, последовательный, сообразительный, тонко сообразительный. Семинаристы именно такие. Я понял, что образование их отличное и что гимназическое образование несравненно хуже во всех отношениях».

В ответ на заключение Розанова, что духовное сословие «параличное», не могущее «от себя и ума своего решить»” и т. п., Добролюбов со свойственной ему горячностью восклицает: «Это Филарет, Ришелье, Мазарини, Сперанский ждали приказаний, от своего ума ничего не могли решить! Ха, ха, ха!..»

Добролюбова нередко рисуют человеком сухим, холодным, рассудочным, не знающим порывов чувств и живущим только аскетической революционной идеей. Раритеты Президентской библиотеки показывают, что это далеко не так и что Николай Александрович жил всеми страстями своего времени.

«Мне вспоминается случай из своей школьной жизни, – вспоминает о своей ученической поре Валерьян Полянский в предисловии к«Дневникам. 1851–1859». – Кто-то из учеников попался за чтением Писарева и Добролюбова. Перед началом занятий инспектор созвал нас в залу и произнёс речь против Писарева и Добролюбова. Когда он заговорил о Добролюбове как об аморальном человеке, мы, читавшие его сочинения, но не знавшие фактической его жизни, стоя в разных местах зала, единодушно крикнули: „Неправда“. Образ Добролюбова, сложившийся по его сочинениям, был для нас настолько светел и ярок, что глупая выходка инспектора сделала его ещё дороже, ещё ближе».

Изнурённый трудами, бессонными ночами и вечной тревогой о своей осиротевшей семье, Добролюбов слёг весной 1855 года в институтский лазарет. Через  шесть лет от скончался от  чахотки.

Источник:  Пресс-служба  Президентской библиотеки

Тел.: (812) 305-16-21

Факс: (812) 305-16-40