Николай КУКОВЕРОВ
Санкт-Петербург
С Т Р А Н И Ц А Б И О Г Р А Ф И И
Призвали нас – простых и увлечённых,
(Конверт и номер почты полевой),
Теперь в России больше облучённых,
Чем было до войны и после войн.
Досталось вновь Земле многострадальной,
(Волнуется пролив Па-де-Кале),
Замкнуло от аварии глобальной
На Рихтера сейсмической шкале.
Трёхтомника достаточно едва ли
Представить виноватых без вины,
Покуда мы с Ураном воевали,
Не я вернулся с атомной войны.
Но нет, Чернобыль не уйдёт с веками,
Пропитанный полынью той весной,
В которой бились голыми руками
Заложники материи шальной.
В С Т Р Е Ч А
Мне покорились широты Земли,
Будем же мы благодарны судьбе,
В дымке исчезли мои корабли,
Я возвратился к тебе.
Цвета лазури любимой глаза
В них воскресаю и снова тону,
Спряталась там от меня бирюза
Утром в вишнёвом саду.
Стерпится, слюбится – это не мы,
Злые невзгоды остались в былом,
Даже во время холодной зимы,
Ты согревала теплом.
Вот пролетела шальная звезда,
К самой далёкой из ближних планет
Тысячи раз говорим встрече – да,
А расставанию — нет!
М У З Ы К А Д О Ж Д Я
Душа возносится над Бездной,
Презрев постылую мигрень,
Устав от жизни затрапезной
И возвращается в шагрень.
От чудных прятался мгновений,
Как от закона жалкий тать,
Сработав столько сочинений,
Читать и не перечитать.
Богат глаголами из стужи,
Познавший радость и вражду, —
Я никому давно не нужен,
И никого давно не жду.
Сполна «обласканный» судьбиной
Блажен, подвластный жажде я,
Примкнувший к стае журавлиной,
Воскреснуть в музыке дождя.
Б Л У Д Н Ы Й С Ы Н
То возрадуюсь, то затоскую,
(Из моих поэтических глав)
Я забросил соху костромскую,
Городские места оседлав.
Окрыленный периодом вешним,
В заграничный отправлен круиз,
Достаю из карманов небрежно,
Паспортов дубликаты и виз.
Избалованный светским балетом,
Искушенный огнем «Травиат»,
Я вернусь обязательно летом,
Деревенский испить аромат.
В комнатушку зайду через сени,
Сединой убелен, бледнолиц,
Как когда-то Сережка Есенин
Возвращался домой из столиц.
В О З В Р А Щ Е Н И Е
Напрасно я, судьбе наперекор,
Пытался позабыть любовь земную
И душу бередил свою больную,
И таял, как ледник, сошедший с гор.
Мы тешимся порой, ломая лбы,
Меняя время, как богини Оры,
Надеясь на серебряные шпоры,
Не ведая превратности судьбы.
Хариты проплывают чередой,
В созвездиях блуждая одиноких,
Когда под сенью звезд рождаем строки,
Навеянные Лирой золотой.
Парим стрелой, пронзая облака,
Над гребнем голубого небосклона,
А значит Веста будет благосклонна,
Когда в Огне рождается строка.
В М И Х А Й Л О В С К О М
Село, из всех селений вереницы
Прославило навеки город Псков,
Когда-то там кудесницы-зарницы
Играли в море девственных лугов.
Блаженный, постою у поворота,
Где гений был у Муз на поводу,
Поэтому воспета здесь природа
И тополя с березками в ладу.
В Михайловском поэт слагал о санках
Стихи. Имела статус колдовства,
Гусарская у всадника осанка
И под копытом лошади листва.
Шалун – дворовый мальчик с горки съехав,
Пробился в мир чрез сонные века,
А может мне, откликнулась, как эхо,
Поэта незабвенная строка.
Г У Т Т А П Е Р Ч Е В А Я О С Е Н Ь
Роняет Осень редкий лист,
Как гуттаперчевая Фея,
Не потому ли лицеист
Воспел её, молчать не смея?
Ее холодная рука
Не выводила синих линий,
Но на пустынных берегах
Посеребрила первый иней.
Очарование очей,
Назвал поэт порой унылой,
Осколки солнечных лучей
Ей дарит вечное светило.
Больна постылою жарой,
Сойдет желанная прохлада
И за Поклонною Горой
Ковры оставит листопада.
Зима, закрученная в кнут,
Порвет невидимые путы,
И листья желтые уснут,
Как золотые атрибуты.
Не наведет печаль-тоску
Из подземелья речка – Лета,
Сегодня Осень в отпуску,
Она вернется после лета!
