К 315-летию Санкт-Петербурга выйдет в свет новая книга стихов Андрея РОМАНОВА «Я городом полон…» (Петербург Андрея Романова).

Сост. СИМОНОВА Н.И., ред. РЫБАКОВА В.А. 

В сборник вошли лучшие стихи известного петербургского поэта, посвященные Санкт-Петербургу.

Символично, что первую часть сборника представляют стихи о блокаде: каждый стих – история Ленинграда, каждая строчка – память о городе, в котором родился и жил Андрей Романов. От бытописания из коммунальной квартиры, путешествия по проходным дворам, улицам, площадям до космических строк в адрес любимого города, переполнявшего его поэтическую сущность, наполнявшего вселенской любовью, которую поэт так щедро дарит людям.

Как же нам воскреснуть в поле житном,

Если, в сердце, –  с видом на Неву, –

У Христа за пазухой не жить нам,

Овладев бессмертьем наяву?

Петербург Андрея Романова особенный и ни с чем несравнимый. Поэт восхищается любимым городом в каждой строчке своего стиха, дает читателю насладиться его вековой красотой и совершенством, богатейшей историей и эпохальной современностью:

Я городом полон,  хоть тресни!

Совершая поэтическое путешествие, вместе с автором, мы попадаем в проходные дворы, в коммунальные квартиры, ставшие нам знакомыми. Мы гуляем по Лиговке, Обводному, Фонтанке, Тамбовской; ждем последний трамвай, как он, опаздывая на маршрутку:

Я, гранитный город открывая,

От прохожих счастья не таю…

Ему, Андрею Романову был дан дар и умение поднять до художественных высот описание самых обычных жизненных бытовых сцен и, одновременно, использовать в своей поэзии высокохудожественные, почти космические выражения:

Я – Андрей,

              твой вечный Первозванный,

С прошлым восстанавливаю связь.

Как многозначительна фраза поэта, подтверждающая всего лишь жизненный факт и, как сильна строчка стиха своим фантастическим утверждением:

Да – мы живём вне времени на Невском…

Он имел полное право так писать. Андрей Владимирович Романов родился в Ленинграде, накануне великой Победы:

Я здесь в январе,

в сорок пятом

родился и вырос

на этих дворах…

В дни, когда со мной не стало сладу,

Я уже пешком под стол ходил! –

Репродуктор, выживший в блокаду,

О боях в Берлине сообщил.

«Память детства» у поэта, так или иначе, сопряжена с войной: «полустертые минуты» довоенного детства часто вспыхивали в памяти, бередили воспоминания, не давали забыть, а он и не забывал – писал и гордился, что причастен к блокадному братству своего родного города «Дети блокады»:

Я с тобою блокадной судьбой окрылен…

Остаться жить – мне жребий выпал.

О довоенном времени поэт пишет мало, но всю свою жизнь, по крупицам, как мозаику составляя рисунок своего жизненного пути, анализирует в более зрелом возрасте, и делает для себя настоящие открытия:

С блокадниками стоя у картины

постиг я смысл понятья «тишина» –

наш город стал седым,

                                  как пехотинец,

узнавший, что закончилась война.

Петербург Андрея Романова – живой, до боли родной и знакомый. Поэт находит волшебные слова, чтобы подчеркнуть эту городскую бурлящую событиями жизнь; он подбирает такие эпитеты, которые оживляют даже улицы и реки:

Там, где вслед нам Фонтанка смеётся…

Даже Невский на льду оступился

потому, что от счастья ослеп…

…образумилась Лиговка,

Мойка не знает сомнений.

Мне Фонтанка – сестра, а канал – господин,

От меня получивший в простуженный нос;

Выхожу из парадной один на один

С Ленинградом, в котором родился и рос.

Поэзия – его жизнь, а вся жизнь Андрея Романова отражена в его стихах: верные друзья, настоящая любовь, городские события, память. Поэт ни на минуту не забывает о маленькой родине:

В снежном детстве — деревенька

в центре Ленинграда –

маленькая родина моя!

Вот он мой обводный дом,

Вот моя округа,

Мы живем в краю родном

Близко друг от друга.

Простор петербургской «географии творчества» Андрея Владимировича Романова восхищает, появляется желание путешествовать по любимому городу, открывая все новые уголки, укромные места и маленькие проходные дворы. Многие стихи  высоко патриотичны и написаны простыми словами, но в них столько силы и любви к Родине, гражданского высокого чувства, сколько было в самом поэте, который слыл истинным гражданином своей планеты Земля:

И понял я, что, как ни рвись ты,

Куда ни кинь свой жадный взор, –

везде – дела,

заботы,

мысли,

Россия, родина, простор.

И совсем буднично, как документалист, продолжает, подчеркивая повседневность жизни, которая не менее важна:

…что в книге жизни нет и не было границы,

что в вечной книге той

для каждого из нас

в единственном числе отведены страницы,

где без черновиков мы пишем свой рассказ.

Наравне с будничными поэтическими строками, поэт пишет совершенно другие стихи, анализируя свою прожитую «кроткую, волшебную, святую» жизнь, показывая масштаб бытия и космические дали, давая оценку мирской жизни:

Мы – не люди, мы – Божьи коровки,

Не подвластные задним дворам.

Каждый поэт в душе романтик, фантаст и мечтатель, но уж очень реальна поэзия Андрея Романова – поэзия будущего:

Когда придёт конец Земному свету

И мы с тобой останемся вдвоём,

Едва ль нам вместе воскресить планету,

Спалённую космическим огнём.

Блок?.. Берггольц?.. Вечтомова?.. Едва ли.

Звездолёт освистан стариной.

Так не ждите нас  в мемориале,

Нас, ушедших в космос, в мир иной…

Поэт категоричен в своем мнении, раскрывая «правду», что «умирают люди – поэты остаются на земле».

…но на планете голос мой останется,

как свет давно погаснувшей звезды.

Петербург Андрея Романова – это особая самобытная страница в огромной петербургской поэтической вселенной. Не каждый поэт сможет стать признанным, не каждый сможет свою поэзию вывести на высокий уровень и задать космический маршрут. Это подвластно только гениям с большим человеческим сердцем и великой русской душой:

Что ж мы взяли от жизни?

Наверное, самую малость,

лишь теперь ощутив на пороге спасительной тьмы, –

всё плохое забылось,

но светлая память осталась

об эпохе, в которой

мы все становились людьми.

Симонова Н. И.