Андрей ШАЦКОВ — И падать от стрел и от смут…

Андрей ШАЦКОВ

Москва, Руза

.

Публикация в «НЕЗАВИСИМОЙ ГАЗЕТЕ» — https://www.ng.ru/ng_exlibris/2020-09-16/14_1047_poetry2.html

Сказы Куликова поля


поэзия, история, россия, куликовская битва

И не будет России конца. 

Орест Кипренский. Дмитрий Донской на Куликовом поле. 1805. Русский музей

.

I. Воинам России

Вдоль речки дымится порез

Несомкнутых льдов

по стремнине.

Никак не кончается лес

На русской бескрайней равнине.

В галопе крещенской пурги,

Под платом рождественской

ночи,

Таятся в чащобах враги,

Мерцают разбойные очи.

Каким мне ключом запереть

Границу от края до края?

Россия – вселенская твердь,

Отнюдь не преддверие рая.

Какой заповедной строкой

Пришедшей на память

молитвы

Хоть на год продлить твой

покой,

Чтоб силы достало

для битвы?!

Но нет, не расходится мгла,

И рваные тучи теснятся

На струганых досках стола

Харлуг и прадедовы святцы.

Застыли в углу образа

Небесным, летучим отрядом,

И сын поднимает глаза

И смотрит внимательным

взглядом.

И дланью обнял рукоять,

Расслышав отцовское слово:

«Рожденным в России – опять

Средь поля стоять Куликова!

И падать от стрел и от смут

За Правду, средь бранного

дыма…

А павшие – утром придут,

Ведь мертвые сраму не имут!

Лишь просят включить

в литию

Забытого воина имя.

И места все меньше в строю

Осталось

меж нами и ними!»

.

II. Захарий Тютчев

Весенний пал дошел до кручи…

На Окском берегу – пожар.

Не загоняй конягу, Тютчев

Из рода Тютчевых – Захар.

Сам Киприан в высокой митре

Благословил твой долгий путь.

И князь Великий, князь

Димитрий

Гайтан с письмом надел

на грудь.

Письмо безбожному Мамаю

В столицу Золотой Орды…

И ты, посланье принимая,

Скрывал дорожные следы.

Чтоб хану, жадному до дани,

Вовеки было невдомек,

Что ты – в Олеговой Рязани

О русском братстве речи рёк…

И две руки скрестились

вместе,

Два взгляда светло-серых глаз.

В письме Олега честь по чести

Просил о дружбе

Дмитрий-князь.

И ты в душе гордился, Тютчев

Из рода Тютчевых – Захар,

Что будет дело всяко лучше,

Когда в Москву рязанский дар

Доставишь в срок, спеша

с ответом,

Взбежав на Красное крыльцо.

Чтоб князь, уведавший

об этом,

Разгладил хмурое лицо.

Ах, что за осень в это время,

Когда в начале сентября

Ты ехал с князем – стремя

в стремя –

В кулак поводья соберя.

И верил, знал: Рязань

не выдаст

И не ударит братьям в тыл.

Не может по-другому выпасть

Тому, кто сердцем не остыл.

Неся на Куликово поле

Завет отцов из тьмы веков:

О вере, доблести и воле,

И одоленье на врагов!

А в синеве, расправив крылья,

Сопровождая княжью рать,

Летело лебедей обилье –

Небесных витязей отряд!

Свершилось! На березах серьги

Осенний ветерок качал,

Когда полки с победой – Сергий

В воротах Кремника встречал.

И ты, Захар, с двуперстьем

руку

На отчую, вернувшись, выть

Поднял – неведомому внуку

Грядущий путь благословить!

.

III. Майская баллада

По травам, пока не белёсым

От утренней зябкой росы,

Бреду по пологим откосам,

А вслед – заливаются псы.

Бросаются – дело не дело,

По следу печали спеша…

Но шаг не прибавило тело,

Пока каменела душа.

И полнилась знанием вещим,

Пришедшим из темных

веков.

И воронов стаи зловеще

Терзали небесный покров.

И граяли, точно с досады

Упорного в Вере кляня…

Но только у самой ограды

Оставили силы меня.

Я знаю, что майские смуты –

Страшнее январской пурги.

И вплоть до последней минуты

Не ведомы будут враги –

Семь смертных грехов

на потребу

Кому-то

сокрыли мечи…

Они – вопиющие к небу,

Пребудут твои палачи.

Последняя гаснет зарница.

В полях расточается мгла.

И только открыта страница

В углу, где лампада светла.

И скоропись полуустава,

Вещает дрожаньем руки,

Что сбита набегом застава…

А дальше – обрыв у строки.

Конец заполошного мая,

Слезами дожди окропят.

Арбы и повозки Мамая

По пыльным дорогам скрипят.

И встать на путях его – лучше,

Чем мышью таиться в углу…

Стрелец – неприкаянный

лучник,

Я к бою готовлю стрелу!

И что мне за дело, что кто-то

Поднимет отчаянный плач

И выбежит вслед – за ворота,

На тракт, где охрипший

трубач

Сыграл.

И дорожные клены

Прощаясь, не прячут печаль.

Но реют по ветру знамена,

И плещет в оконницы сталь!

И маяться мороком мая

Нам всем суждено по делам,

Тщету и печаль принимая

С надеждою – напополам!

.

IV. Предстояние. Август 1380 года

Этот август, нарушивший

сонный покой,

Разогнавший ветрами

полынными одурь…

Слышишь, вороны грают

за Доном-рекой?

Видишь, мутят сомы под

обрывами воду!

В малахае упрятав и лоб

и глаза,

Отгоняя докучного слепня

камчою,

Нависает над Русью степная

гроза.

Полыхает огнем горизонт

кумачово…

Но всё ближе гремит путевой

бубенец.

Весь в пыли и дорожной

невысохшей грязи,

С волчьих бродов несется

усталый гонец,

Упредить о нашествии

Дмитрия-князя.

Этот август тебе, как и осень,

к лицу.

Это чувство тревоги до боли

знакомо.

Слышишь, звезды стучат,

словно дождь по крыльцу?

Видишь, тропы уводят до Дона

от дома!

Утоли мне печаль, и тоску

утоли,

Одари на прощанье узорчатым

стягом,

Чтоб в серебряных росах легли

ковыли

Под размашистым конного

воинства шагом.

И пока над Россией звенят

стремена,

Да пребудет одна у России

потреба:

Чтобы вдосталь хватило

на все времена

Благодатного, вольного, синего

неба!

.

V. Чабрец. Богородицкая трава

В Богородичный день,

утопающий в ласковой сини

Осенин, облаченных

в сентябрьский кровавый багрец,

На бескрайних полях,

на безмолвных полянах

России

Богородской травой

возрастает пахучий чабрец.

Что за дивные сны с чабрецом

навевает подушка.

С тем, которым иконный

оклад украшали в Престол.

И прекрасной царевною

станет простая лягушка,

И не станет помехою

кречетам ясный сокол! Сколько сложено сказок о сём,

на людскую потребу.

Как причудлива

их златотканая, мудрая вязь…

Рождество Богородицы –

лествица в чистое небо.

Рождество Богородицы – осени

топкая грязь.

А из грязи, хвостатый бунчук

на скаку поднимая,

Смертным мороком явятся

тысячи волчьих сердец.

И падут ковыли в полный рост

под пятою Мамая,

Но пригнется к земле,

распрямившись Непрядвы чабрец!

И навстречу врагу, под

хоруговью «Ярого ока»,

В Богородичный день,

богородской любимой

травой,

Вылетают засадные вершники

князя Боброка,

Созываемы в битву Архангела

звонкой трубой!

И усеется поле коростою

ратного спора –

Куликово,

заветное,

в поросли из чабреца.

Расточится туман,

и заря, словно плат омофора,

Ниспадет на траву –

и не будет России конца!

  1. Елена Крюкова

    Спасибо за высоту духа, за чудо искусства, за красоту слова, трагизм образа, за предельную искренность — за любовь, которой дышат эти стихи!

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *