Валерий ДУДАРЕВ

Москва

Вместо предисловия
Из переписки с Аллой Максимовной Марченко
«Дорогой Валерий Фёдорович! Я задержалась
с ответом только потому, что никак не могла ре-
шиться отправить вам то, над чем все эти дни
думала и пыталась изложить словами… А дума-
лось про то, что всё гениальное просто – а про-
сто потому, что вы, вроде бы почти не целясь, «уго-
дили в прицел», в самый центр таинственной
«узловой завязи» – загадочной связи всех-всех
существенных явлений в мире российской сло-
весности! «Но тут совсем не человек, (и не век!! И
не Россия, которую мы вроде бы потеряли!) – Тут
жанр скончался!» В силу множества специфиче-
ских обстоятельств, свойств – особенностей «Рус-
ского жанра», которые, хотя и «не выводятся друг
из друга», однако, аукаются, «ассоциируются друг
с другом в результате долгого сосуществования»!
А сосуществование уникальных достопримеча-
тельностей Русского жанра и впрямь было дол-
гим – с 1703 года («здесь будет город заложен!»).
А как точно и до гениальности кратко и просто
обозначили в своём прощании с истинно русским
жанром эти существенные явления! Перечисляю
наскоро. Велесовы ковши – то есть есенинское
«Отчее слово» – вот уж воистину самый главный
Ключ к феномену русской поэзии. А дым отчества!
А последний порог золотой бревенчатый избы и
даже поседевшая некогда золотая прядь («разве
не от прежнего огня!») К тому же сквозь домаш-
ний свечной огонь вспыхивает и другой – вечный:
Не жизни жаль с томительным дыханьем,
Что жизнь и смерть? А жаль того огня,
Что просиял над целым мирозданьем,
И в ночь идёт, и плачет, уходя.
Да в вашу мини-поэму из отдельных сти-
хов даже Окуджава – бочком ненароком, а втис-
нулся со своим московским муравьём – «и муравей
создал себе богиню по образу и духу своему…» Ну
а это? «Мы пред врагом не спустили славный Ан-
дреевский флаг! Сами взорвали “Корейца”, нами
потоплен “Варяг”»… Впрочем, к этой ассоциации
вы, думаю, уже отношения не имеете… Какое сча-
стье, что вы есть.
АМ
P.S. Ах, какая прелесть эта «Тамань». Прелесть – и
всё тут!

.
СТРЕЛА
Древний мир живущим не по силам –
Нам осталась таинства зола.
Сквозь века настигла и пронзила
Русича ордынская стрела.

.
Отмычал пасущийся ветрище.
Отскулил доверчивый гобой.
И разбилось русское ветлище –
Дерево, взметённое судьбой.

.
Знало всё оно про колыбели,
Про дымы над каждою трубой,
Понимало трели и метели
И держало небо над собой.

.
Встарь взошли погост и деревенька,
А теперь вот город заложён.
Тяжела последняя ступенька
Золотых бревенчатых времён.

.
Планомерно забивают сваи,
Вырывают корни из земли,
И звенят далёкие трамваи,
Словно страны дальние
вдали.

.
ТАМАНЬ
Долька в небе.
Долька в море.
Долька-месяц там и тут.
Как прожить в таком просторе
Даже несколько минут?!

.
Весь простор велик и чёрен –
Блещут молнии одне!
Но не тонет мой Печорин
В набегающей волне.

.
Долька-лодка по стихии,
Всем ветрам малым мала,
Носит тихие, лихие
Контрабандные тела:

.
Нож в руке горит – проворен,
Чик по горлу – и ко дну…
Не утонет друг Печорин.
Я скорее утону.

.
ПРОВИНЦИЯ
Пока велесовы ковши
Над нами счастье проливают –
Ты целый мир любить спеши,
Куда б ни вывела кривая!

.
Прощанье – что?
Прощанье – дым!
Дымит, прощается эпоха.
Ты на земле необходим,
Здесь без тебя кому-то плохо.

.
Пусть побеждают миражи!
В них канет каждая из вёсен,
Но ты, прощаясь, расскажи:
О, сколько в мире вёрст и вётел!

.
В забытых Богом городах
Который век кипит работа!
В них цел языческий размах,
В них византийское есть что-то.

.
В них вишня каждая цветёт
На грани ада или рая,
И отрок ясный пропадёт,
Судьбу Рублёва избирая.

.
Пока орнаменты Руси
Ещё остались у обочин,
Ты клятву в ночь произнеси
Неутолимей и короче!

.
Провинция!
Вот часослов!
Ни грай,
ни публика столичья
Не затемнят колоколов
Её скитаний
и величья.

.
ПАМЯТИ НОВЕЛЛЫ МАТВЕЕВОЙ
Новелла тихо померла –
Предельно поздно.
Под утро божьи помела
Сметали звёзды
И зайчик солнечный уже
Плясал, качался –
На камергерском этаже
Всё как в начале…

.
Нет!

.
Не отлили монумент

.
В цеху особом
И ни студент, ни президент
Не шли за гробом.
Челнок лишь в жажде новых вех –
Скрипел, качался.
Но тут совсем не человек –
Тут жанр скончался!
Тут переделал Чехов «Нос»,
А Гоголь – «Чайку»,
Тут не шекспировский вопрос
Про чрезвычайку…

.
Жасмин любила невпопад,
С гвоздями ветер –
Жила-была землёю над
На белом свете.