Журнал «Невечерний свет/Infinite» и Информационный портал «Hohlev.ru» являются постоянными партнерами Всероссийского литературно-просветительского проекта «День поэзии-XXI век» (главный редактор Андрей Шацков).  

В двадцатом столетии это ежегодное издание выходило как в Москве, так и в Ленинграде.   

Нора Яворская была составителем, а также входила в редакционную коллегию альманаха.

 

Нора Яворская

 

Стихотворения из книги «Цветы и деревья – мои золотые иконы» (СПб.: АПИ, 2013).

 

ПЕРВЫЙ ПОЦЕЛУЙ

 

Друг шепнул мне:

«Сегодня, в десять…»

Ветерок прилетел на мол,

из-за туч появился месяц,

а любимый мой – не пришёл.

 

Я себе искусала губы,

целый час простояв одна,

и решила, что он не любит,

и что я ему не нужна.

 

У меня подруга спросила:

«Что с губами? Как из огня!?»

Я ответила: «Это милый

крепко так целовал меня».

 

1947

 

 

*  *  *

 

Сентиментальный домик на песке, —

его в своем я выстроила сердце,

там никогда не запирают дверцы,

там я живу с тобою. Налегке.

 

Я сбросила тяжёлые плоды:

свои заботы, годы и сомненья.

Я променяла зрелость на цветенье,

я заровняла опыта следы.

 

Теперь ничто не разделяет нас.

Хоть произвол и не в моей натуре,

но ты – в моей наивной редактуре –

как по канонам правленый рассказ.

 

Мне суть твоя доступна и проста,

она в душе не вызовет протеста.

Я счастлива. Я не страшусь подтекста,

доверчиво ищу твои уста…

 

Сентиментальный домик… Наяву

я в настоящем, каменном живу.

 

Он так надёжен, этот прочный дом!

Но я и дня не выдержала б в нём,

когда б не тот, в далёком-далеке

сентиментальный домик на песке.

 

1966

 

 

*  *  *

 

Пройдись пешочком по России,

экспресс оставив на путях, —

по тем просёлкам, где босые

прошли когда-то и – в лаптях.

По тем, что глухи и угрюмы,

с корнями, как обрывки пут…

Там, на дорогах этих, думы,

как псы бездомные, живут.

 

Живут, оставленные теми,

кто протянулся тут до нас.

Живут невидимые тени,

у пешехода всякий раз

вдруг возникая за плечами

и где-то рядом, и – вдали.

Все эти думы – о печали

твоей заброшенной земли.

И ты почувствуешь с тоскою

пудовость – в глине – сапога.

Они увяжутся с тобою

и не отвяжутся, пока,

минуя заросли малины,

не выберешься на большак,

туда, где люди и машины,

и облегчён асфальтом шаг.

 

1968

 

 

МАЛЬЧИК НА ВЕЛОСИПЕДЕ

 

Смотрите: мальчик на велосипеде

выписывает лихо кренделя.

То, сидя на багажнике, проедет,

то руки отнимает от руля

и в позе Бонапарта на момент

вдруг застывает, словно монумент.

Вот ноги задирает он на раму,

вот тормозит и по асфальту – чирк!

Летит по лету, словно по экрану,

и жизнь ему – не жизнь сейчас, а цирк.

Какое выкинуть еще коленце,

чтоб у прохожих замирало сердце?!

Трюкачество, рисовка от безделья,

бездумная, как жаворонка трель…

Идет каникул пятая неделя,

без цели он… Но дайте парню цель,

достойную, и засеките время, —

он с ней сомкнётся мускулами всеми,

осмысленность приобретёт движенье,

как пуля – тело ринется вперёд

и на велосипеде положенье

единственно разумное займёт.

 

1968

 

ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА МОЕГО СЫНА

 

Капелька человеческого потока,

может, Наташа, а может, Ирина, —

где-то идёт, каблучками цокая,

первая женщина моего сына.

 

Первая в жажде, первая в поиске.

Вечная или случайная?

Где повстречается – в парке, в поезде?

Застенчивая? Отчаянная?

 

Светят коленки в юбочках «мини»

студентки и секретарши…

Ты, что проявишь мужчину в сыне,

моложе его или старше?

 

Если старше…

Смиренно прошу, не воинственно,

слов не прячь сокровенных, нежных,

не вымещай на моём, единственном,

обиду на твоих прежних.

 

Чтоб не прошла ты, первая женщина,

по душе сыновней, как трещина.

Чтоб не проклял твои он двери,

чтоб, ликуя, сердце – в ребро,

чтобы шёл от тебя и верил,

что женщина – есть добро…

 

Ну а если моложе… Если

цел ещё и косичек лён,

я хочу, чтоб в тебе воскресли,

сын мой, рыцари всех времён.

 

Чтоб от первой взрослой постели

глаза её не опустели.

 

Чтоб тобой человечность мерила,

в голосишке чтоб – серебро,

чтобы шла от тебя и верила,

что мужчина – это добро.

 

1968

 

*  *  *

 

Любим площадь больше рощи,

лишь бы – в общем колесе…

Быть как все, конечно, проще,

только скучно быть как все.

 

Эти встречи, эти речи

не о звездах – об овсе…

Быть как все, конечно, легче,

но ведь стыдно быть как все.

 

Отличай от худа чудо,

что – на пользу, что – во вред.

Погляди на горб верблюда,

без него верблюда – нет.

 

И над кручей, и под тучей

пребывай в своей красе.

Быть как все, возможно, лучше,

невозможно быть как все.

 

Ты живешь, ты миру нужен,

быть собой – от века честь.

Ты не лучше и не хуже,

ты такой, какой ты есть.

 

1978

 

 

*  *  *

 

Ну что за резон мне работать в осеннем саду?!

Ну что за причуда?! Пристрастье к земле я питаю.

Я с нею общаюсь. Я грядку лопатой листаю,

как древнюю книгу, вникая в ее немоту.

 

И палые листья, и дни мои поздние тленны.

Я в лоно земное последние силы кладу…

Наверное, предки… Наверно живучие гены

Меня понуждают работать в осеннем саду.

 

Наверное, возраст… С утра отбиваю поклоны

под куполом вечным в сентябрьском невечном раю.

Цветы и деревья – мои золотые иконы.

Сама угасая, для жизни я их сохраню.

 

А может быть, совесть… Под тяжестью общего долга

гордыня царя уступает усердью слуги.

Мы, дети Земли, над землей измывались так долго, —

я тщусь возвратить хоть крупицу добра за долги.

 

2007

 

 

*  *  *

 

На ветхом крылечке сентябрьским полночьем,

в продрогшем саду под холодным огнём

пригрезилось: млечный до цели короче,

чем путь бездорожья с тележным конём.

 

Пусть крылья расправит, по небу помчится,

чтоб искрами звёзды из-под копыт…

«Мне космос диктует!» — я стану кичиться,

и слог мой обыденный будет забыт.

 

И критик отметит, хоть это не ново.

«Но как современно!» — подхватит другой.

Надмирные мысли, надземное слово,

в душе отрешённость от смуты людской…

 

Но тихой печалью из сада пахнуло,

но вскрикнула птица тревожно во мгле,

но всхлипнуло что-то, но что-то вздохнуло,

но что-то шепнуло –

ходи по земле!

 

2013

 

Стихотворение, опубликованное в альманахе «День поэзии-1963, Ленинград»:

 

*  *  *

 

Розовощекий и курносый,

с пушком над пухлою губой,

мне мальчик задает вопросы –

как будто он вступает в бой.

 

В его глазах настороженных

я словно в зеркале видна.

Как родники в лесах зеленых,

они – прозрачные до дна.

 

Пусть паутиночке подобна

меж нами тоненькая нить –

я полуправдою удобной

их не посмею замутить.

 

Пусть притаилось в них презренье,

я верю, верю: нет, не зря

в них просыпается прозренье

и мыслей плещутся моря.

 

И к берегам мечты исконной

из этой глуби голубой

я уплываю окрыленной

и небо уношу с собой.

.

Книга издана по инициативе поэта Андрея Владимировича Романова (1945-2014) и при поддержке Комитета по социальной политике Правительства Санкт-Петербурга (председатель А. Н. Ржаненков).

Об авторе: 

Нора Яворская (Элеонора Робертовна Яворская) – российская поэтесса, переводчик. Родилась в 1925 году в городе Порхове в семье юриста Р. Я. Крусткална. В 1943 году окончила среднюю школу в городе Череповце, поступила на факультет библиографии МГБИ. После окончания института в 1947 году переехала в Ленинград, работала в Государственной публичной библиотеке им. М. Е. Салтыкова-Щедрина. Являлась хранителем эстонского фонда, обрабатывала новые поступления. С 1963 года член Союза писателей СССР. Переводила с эстонского языка повести О. Лутса, А.-Х.-Таммсааре (в том числе либретто оперы «Королю холодно» по его повести), В. Гросса, Х. Пукка, А. Кааль, Х. Мянд и других писателей. Переводы, статьи и стихи Яворской печатались в журналах «Москва», «Аврора», «Нева», «Звезда», «Таллин», «Поэты Эстонии», «Поэты Латвии». С 1980 по 1995 гг. руководила литературным объединением «Маяк» при ДК моряков. В 1985 году поэтессе было присвоено звание Заслуженного деятеля культуры Эстонской ССР. Автор сборников стихотворений «Здесь мое счастье» (1962), «Движение» (1968), «На вершине чувства» (1972), «Двое в дороге» (1977), «Моя единственная жизнь» (1983), «Между завтра и вчера» (1983), «Два утешения» (1985), «Сад без ограды» (1988) и других.