В 3-е воскресенье после Пасхи православная церковь воспоминает святых жен-мироносиц и праведных Иосифа Аримафейского и Никодима – тайных учеников Христовых. О том, как ученики-мужчины оказались «несмысленными и медлительными сердцем» и после казни Учителя пребывали в глубоком унынии и разочаровании, а женщины проявили неколебимую веру и стали «апостолами к апостолам», — именно от них апостолы узнали о Воскресении, а мужчины вместо того, чтобы отозваться ликующим «Воистину Воскресе!» не поверили, «и показались им слова их пустыми, и не поверили им» (Лук.24:11), повествует Евангелие.

Не все имена жен-миpоносиц нам известны. Евангелисты и Священное предание сохранили имена Марии Магдалины, Марии – матери Иакова-меньшего и Иосии, Саломии, Иоанны, Марфы и Марии – сестер Лазаря, Сусанны и некоторых других. Среди них были женщины богатые и знатные: Иоанна была женой Хузы, домоправителя царя Ирода; были простые и незнатные: жена рыбака Саломия, мать сынов Зеведеевых Иакова и Иоанна; были одинокие – девы и вдовы, были матери семейств.

Античный мир был жестко патриархальным, антиженским. Благочестивые иудеи каждый день молились словами: «Благодарю тебя, Боже, за то, что не сотворил меня женщиной», но на фоне язычников такое отношение выглядело еще очень благожелательным — все-таки в Ветхом Завете Ева названа «помощницей», «соответственной мужчине», «матерью всех живущих», а многие библейские тексты прославляют благочестивых женщин — хозяек, матерей, жен, и даже воительниц и пророчиц. В греческой же мифологии первой женщиной была не Ева, а Пандора, та самая, от которой во все языки Европы вошло выражение «ящик Пандоры», из которого разлетелись по миру все несчастья и бедствия, а под захлопнутой крышкой осталась на донышке одна надежда. Сохранились даже жалобы греков, недовольных тем, что они не могут завести сыновей без помощи женщин — было бы куда проще принести приношение в храм и наутро забрать ребенка, так нет, приходится иметь дело с женщинами.

И то обстоятельство, что первыми воскресшего Христа увидели именно женщины, было крайне неудобным, даже неприличным. Язычники не упускали случая поиздеваться над этим — как писал один из первых антихристианских полемистов Цельс: «А что он, хотя не сумел постоять за себя при жизни, став трупом, восстал, показал следы казни, пробитые руки, — то кто это видел? Полубезумная женщина или кто-нибудь еще из той же шарлатанской компании».

Женщины как свидетели Воскресения были настолько чудовищно проигрышным «пиар-ходом», что объяснить этот «ход» можно только одним — они действительно увидели Воскресшего первыми. Если бы апостолы стали придумывать красочные детали, чтобы придать правдоподобия своему сообщению, они никогда, ни за что, ни при каких обстоятельствах не стали бы делать первыми свидетелями Воскресения женщин.

Это — удивительное свидетельство подлинности Евангелия. В евангельских рассказах женщины играют и главные, и второстепенные роли, но они — первые очевидцы, первые апостолы. Такое нельзя придумать. Если задуматься над историческим контекстом евангельских событий, становится понятно, насколько драгоценно свидетельство жен-мироносиц, свидетельство, прозвучавшее в мире, где никто не желал относиться к свидетельству женщины всерьез.

Что должны были испытать эти женщины, стоя у Креста и видя весь позор, ужас и, наконец, смерть любимого Учителя? Когда Сын Божий испустил дух, они поспешили домой, чтобы приготовить ароматы и миро, а Мария Магдалина и Мария Иосиева смотрели, где полагали тело Иисуса во гроб, и ушли только после наступления полной темноты, чтобы пред рассветом опять прийти ко гробу.

«Любовь оказалась крепче страха и смерти, крепче угроз, крепче ужаса перед всякой опасностью, и там, где рассудок, убеждение не спасли учеников от страха, любовь преодолела все… Так в течение всей истории мира, и языческого, и христианского, любовь побеждает. Ветхий Завет нам говорит, что любовь, как смерть, крепка: единственно она может сразиться со смертью — и победить», — писал митрополит Сурожский Антоний (Блум).

И долгие века добрый, светлый православный народный женский праздник был связан на Руси с самым главным событием в истории человека — Воскресением Христовым.

.