Курт Кнут РИХТЕР — НАЙТИ СВОЙ ПУТЬ

Курт Кнут РИХТЕР

Германия-Россия

Интервью опубликовано в журнале «Промышленно-строительное обозрение», № 166, октябрь, 2015 г.

В апреле этого года президент России Владимир Путин заявил: санкции западных стран в отношении России привели к тому, что страна лишилась $160 млрд.

В июне германская Die Welt написала: потеря более 2 млн рабочих мест и до 100 млрд евро в год может стать платой за попытку экономически надавить на Россию.

Как относиться к санкциям и как использовать ситуацию в своих интересах, ПСО обсуждает сзаведующим кафедрой экономики предприятия и предпринимательства, профессором Санкт-Петербургского государственного университета, доктором Куртом Кнутом Рихтером.

 

– Доктор Рихтер, больше года прошло после введения санкций, и совершенно очевидно, что запреты повлияли на оборот товаров, оборудования между Западом и нашей страной, на развитие бизнеса. Экономика, с вашей точки зрения, всегда зависит от политики?

– Санкции, безусловно, чисто политический вопрос. И мы не можем исключить зависимость политики от экономики. Трудно понять, что сегодня в головах у западных политиков. Наверное, у кого-то есть мысли об ослаблении России, но, не имея доказательств, мы можем это только предполагать. Вероятно, они хотят в каком-то смысле поставить Россию на колени, добиваясь таким образом признания в неправильных шагах относительно геополитических проблем… Заметим, что от санкционной войны страдают и западные производи те ли.

– В чем же логика?

– Политика, как показывает практика, играет большую роль, чем экономика. В Германии Ангела Меркель напрямую бизнесом не управляет. Но она призывает руководителей крупных компаний, банков считаться с политикой, которую она проводит как глава государства. Безусловно, топ-менеджеры не обязаны ей подчиняться, как в армии…

Вы наверняка слышали, что концерн «Сименс» открыто выступает против санкций. С другой стороны, пока не вижу особых выпадов против российского бизнеса на Западе. Вот вам пример: полгода не ходили поезда из Берлина в Париж, сейчас движение возобновилось, причем это поезда корпорации «Российские железные дороги».

В западных средствах массовой информации, конечно же, обсуждают вопрос о том, что Россия через свои госкомпании может оказывать слишком большое политическое влияние на западную экономику. Запад этого боится. Но я не думаю, что это главный аргумент.

– Как вы считаете, кто проиграл, а кто выиграл в войне санкций?

– Вопрос, мне кажется, не совсем корректный. Речь не идет о том, кто проиграл, кто выиграл. Здесь политические мотивации. У меня нет информации об убытках Запада или, наоборот, о дополнительных доходах. Это в России все время обсуждают…

Для некоторых компаний, согласен, это очень больной вопрос. Известно, что с утратой доступа на российский рынок пострадали поставщики из Восточной Германии, которые традиционно, еще со времен СССР, активно сотрудничали с российскими компаниями.

Но смотрите, что получается с сельскохозяйственной продукцией. Для западных производителей фруктов и овощей потеря рынка плохо отразилась на их бизнесе, но вот европейские потребители могут быть довольны: цены падают, а предложений стало больше.

В каком-то смысле санкции и антисанкции могут рассматриваться как благо для страны. И не только в виде появления дополнительных доходов за счет заполнения освободившихся рыночных секторов, а скорее потому, что выявляют слабые места в экономической деятельности.

То, что российская экономика не диверсифицирована, было всем известно. Но только санкции заставили задуматься над тем, как изменить структуру экономики. А ведь можно было и раньше заняться преобразованиями. И таких феноменов много.

Слабость России не только в недостаточной диверсификации, а точнее, в том, что здесь не берутся решать действительно серьезные экономические проблемы на стратегическом уровне.

– Вероятно, это в первую очередь переход от сырьевой структуры экономики к инновационной…

– Это не только российская проблема, но и всех стран, обладающих большими запасами природных ресурсов. Экономисты называют ее «голландская болезнь». В 1960- е годы Голландия оказалась в похожей ситуации. В то время были открыты большие запасы газа, и страна хорошо жила на «газовые» деньги. А промышленность выпала из зоны особого внимания государства. И только когда газ стал заканчиваться, пришло понимание, что надо заниматься реиндустриализацией, поддерживать производителя. Сейчас там совершенно изменилась позиция относительно промышленного производства, Голландия активизировалась в этом процессе.

Вы знаете, в экономике нужно всегда иметь смешанную стратегию. Ничего чистого в мире не бывает. Надо идти по разным направлениям, безусловно выбрав приоритетные, но поддерживая в то же время инноваторов, которые смогут производить то, чего нет на мировых рынках.

– С учетом глобализации и международного разделения труда какие отрасли производства стоит сейчас развивать в нашей стране?

– У меня, может быть, экстремальный взгляд на эту проблему. Считаю, что в одиночку, отгородившись от глобального мира, рынков, мирового производства, инновационных технологий, Россия не сможет добиться прорыва. Да, собственно, и не должна этого делать… Потому что отрыв Запада в развитии именно по инновационным направлениям огромный.

Нужно, безусловно, использовать мировой опыт, накопленный за десятилетия. На Западе ни одна страна, ни одна компания не работает, пользуясь только собственными ресурсами. Америка для производства, скажем, своего самолета отбирает все самое лучшее, что есть на мировом рынке. Это связано с высокими требованиями к производимой продукции.

Завод

Сейчас компании могут строить тактические планы, а не вкладывать в долгосрочные программы, потому что неизвестно, что будет с рублем.Российская оборонка, например, как поставщик не обслуживает клиентов развитых стран: известно, кто покупает российское оружие. Я не говорю, что это плохо, речь лишь о том, что продукция соответствует тому уровню, которого Россия смогла достичь.

Большая проблема здесь – это низкий бизнес, другими словами, низкий уровень производительности труда, высокая себестоимость продукции. Везде. По радио, телевидению часто сообщают, что в России произвели, скажем, новый продукт и он лучший в мире. Но за счет каких издержек и затрат? Об этом не говорят.

– В этом плане в России низкий бизнес? По-вашему, в каких отраслях?

– Не могу судить о всех отраслях. Я больше занимаюсь производством и менеджментом, внутренними бизнес-процессами. Над этим, конечно же, следует работать компаниям всех видов экономической деятельности. Совершенствовать менеджмент, логистику и, что называется, управление цепочками поставок. Что это значит? Скажем, «Автопром» развивает свои концепции. Для этого важно выстроить рациональную цепь поставок. Нацелить своих поставщиков, помогать им производить лучшую продукцию, подниматься на следующий уровень.

Это управленческий процесс, в котором не деньги играют главную роль, а умение просчитывать, организовывать, направлять. Более того, этот процесс не должен прерываться, им надо заниматься ежедневно.

Давно известно: если очень много людей работает на одном участке, падает ответственность каждого работающего. Нужно организовать менеджмент таким образом, чтобы за проект, за результат отвечал один человек, а каждый работающий – за конкретную операцию. В этом случае отбирать подходящего кандидата на роль топ-менеджера компания станет очень придирчиво. И он будет понимать степень ответственности. Как только в структуре управления появляются дополнительно три-четыре сотрудника, функции которых нечетко разграничены, наступает коллективная безответственность.

Политика локализации компании тоже оправданный и приемлемый для сегодняшнего времени путь. Надо определить и наладить сотрудничество с лучшими компаниями мира. Только на таком понимании, на такой логике можно сейчас создать успешный бизнес. Еще раз напомню: ни одна страна мира не сможет себя поднять самостоятельно, без посторонней помощи. Топ-менеджерам нужно определить драйверов экономики, которые могут учить других. И у них учиться.

Понимаю, что практически ситуацию сложно менять. Мои студенты говорят: это социальная ответственность государства, чтобы не было большого числа безработных. Это очевидно, но тогда следует понимать, какой ценой будет оплачен продукт.

Может быть, людям нужно дать другие шансы, другие возможности.

– Можно ли ситуацию с санкциями использовать с пользой для себя?

– Повторюсь, российская экономика и капиталы не диверсифицированы. Многие отрасли не развиты. В то время как на Западе почти все крупные компании публичны. И стратегические цели, и тактику ведения бизнеса определяют акционеры, которых много…

В России после 1990-х, как правило, один акционер, начальник все решает. Как его заставить вкладывать деньги в новые направления деятельности, в инновации? Когда капитал сосредоточен в одних руках, это мешает развитию.

Кроме того, у представителей бизнеса, в том числе и иностранного, до сих пор нет уверенности в том, что он здесь сможет долгосрочно работать. А это очень важно. И это тоже сдерживает свободное развитие. Бизнесмен должен знать, что завтра будет так же, как сегодня.

Более того, никто не может сейчас с определенностью сказать, когда санкции будут отменены. И именно это больше всего создает неудобства для бизнеса. Неопределенность хуже любых самых невыгодных условий.

Что компании могут сейчас? Только строить тактические планы. В нынешних условиях вкладывать деньги в долгосрочные программы весьма рискованно, когда неизвестно, что будет с рублем. Думаю, и сами политики не уверены, правы ли они, и не знают, что делать. Но Запад и Россия должны сделать шаги навстречу.

– Другими словами, не только политики, но и менеджент компаний должен направить усилия на совершенствование и способов производства, и систем управления… Для того чтобы выпускать конкурентную продукцию и выводить ее на мировые рынки.

– Безусловно. Кроме того, предпринимателям надо изучать тенденции мировых рынков и предлагать нужный клиенту продукт, ориентируясь на потребности и вызовы рынка, а не на возможности своего производства. Не всегда даже самая уникальная продукция, разработка или идея может быть своевременной, иметь успех на рынке, быть нужной. Этот момент надо просчитывать, предугадывать.

– Действительно, помните, 20 лет назад «Moторола» осваивала спутниковую связь, в то время как другие активно занимались сотовой. «Моторола» прогорела…

– Совершенно верно, тогда рынок отреагировал так. А сейчас вновь возвращаются к идее спутниковой связи. Просто «Моторола» опередила время. Даже из истории государств и стран известно: те, кто торопился осуществить революцию, проигрывали.

Если продолжить мысль о том, как использовать нынешнюю ситуацию себе во благо, добавлю следующее: надо брать знаниями, владеть информацией в полной мере, начиная с истории вопроса. Как проблема решалась до вас, каковы современные потребности, прогноз на несколько шагов вперед…

Мы много говорим о взаимосвязи бизнеса и клиента. На Западе изучаются и учитываются взаимоотношения бизнесов. Если вы намерены как поставщик продвинуться вперед и занять крепкие позиции, то должны знать своего партнера как себя. Это очень непросто узнать, но весьма и весьма полезно.

– Вам не кажется, что политические настроения, предубеждения против российских товаров, разработок все-таки сильны?

– Соглашусь, что во всех странах есть люди, которые имеют политические предубеждения. Но я знаю и помню множество примеров, когда западный бизнес активно работал и продолжает сотрудничать с российским. Россияне – ответственные люди, даже во времена холодной войны ваша страна всегда соблюдала договоренности, поставляла по подписанным контрактам продукцию. Все знают, что Россия – надежный партнер.

Что касается разработок, я также в своей жизни имел много контактов с вашими исследователями. Россияне – очень инновативные, креативные люди. В американских компаниях, например, где коллективы всегда международные, российских специалистов ценят не меньше осталь ных.

Но в чем всегда была проблема русских исследователей – они в недостаточной мере координировали свои изобретения с инновациями, которые уже есть. Например, если в мире реализуется инновационная программа, стоит к ней присоединиться со своими предложениями, идеями. Такой путь более продуктивен. В одиночку сложно создавать, всегда есть риск натолкнуться на то, что идея и продукт могут быть несвоевременны. Идеи, разработки, интеллектуальная собственность редко продаются…

– Сегодня наше государство объявило курс на импортозамещение и намерено поддерживать отечественного производителя. Как вы считаете, западные компании, которые уже хорошо обосновались на российском рынке, легко сдадут свои позиции?

– Российский рынок огромен и, несомненно, по-прежнему интересен для западных поставщиков и производителей. Не думаю, что российское государство намерено отгораживаться, создавать новый железный занавес. Это никому не выгодно. И западный бизнес продолжает работать на российском рынке, поставляет продукцию, локализует здесь производства. Моя дочь, например, работает в компании, которая специализируется на выпуске сельскохозяйственной техники. Компания остается в России и, более того, открыла два производства под Москвой и на Урале по сборке сельхозмашин. И таких примеров предостаточно.

Карта России

Рихтер: «Даже во время холодной войны ваша страна всегда выполняла договоренности»
Политика государства в области импортозамещения, думаю, поможет российским производителям. Но проблема, как я уже говорил, в другом. Надо найти причины, почему российская продукция была неконкурентоспособной, и устранить их. А если просто расчищать место на рынке для российских компаний, это может привести к отрицательному результату. Просто у производителей исчезнут стимулы к развитию.Скажем, в Германии подняли цены на бензин, электроэнергию. Это стало следствием поиска производителями инновационных решений по снижению энергозатрат…

В конечном счете ограничения могут стать стимулом, но только если всем известно, что их завтра не отменят.

Я не знаю, как влиять на российские компании, чтобы они задумались над устранением причины издержек на своих производствах. В России любят говорить о росте. А я говорю не о росте, а о качественном росте. Это принципиальная разница. Что такое ВВП? Это пустой индикатор. Он часто используется в бизнесе и политике, но он спорный. Нужен инновационный рост, а не валовой…

– Верно ли, как утверждают некоторые эксперты, что основа экономического развития лежит в грамотной финансовой, бюджетной политике?

– Однозначного ответа у меня нет. Совершенно очевидно, что европейские банки независимы и нисколько не отражают политику государства. У них свои цели, средства. Я не готов сказать, насколько банки в России самостоятельны. А вот российская бюджетная политика, с моей точки зрения, заслуживает похвалы.

Мне кажется, в России большим тормозом развития стала бюрократия. На Западе практически все автоматизировано и многие вопросы решаются через информационные системы. И сейчас активно внедряется идея безбумажного офиса. Здесь же все тонут в потоках бумаг. За двадцать лет работы в Германии я, наверное, два раза что-то подписал. Здесь я ежедневно подписываю кипу бумаг, каких-то копий… Это маленький пример, но важ ный.

Бюрократия чрезвычайно отвлекает от дел. Я не могу рекомендовать вашим руководителям внедрять то, что они считают для себя невозможным, но, как мне кажется, на Западе доверия к людям больше. Каждый сотрудник знает свои обязанности и самостоятельно принимает решения.

– Как вы считаете, государственный протекционизм способствует развитию экономики страны?

– В какие-то моменты своих производителей, конечно, надо защищать. Так, в принципе, действуют во всех странах. Россия должна искать свои сильные стороны, и сейчас есть в вашей стране структуры, созданные государством, которые очень сильны и эффективны.

Например, МЧС – это гениальная инновация. В огромной стране, с такими рисками подобная структура была давно нужна. Здесь вы нашли свой путь, не стали копировать то, что делают другие.

– Что эффективнее – административный ресурс или конкуренция в рамках новых продуктов?

– Зависит от условий. Я где-то читал, что некоторые российские компании инновационным считают вложение денег в американский бизнес… Тут важно соотношение свободы и поддержки.

В европейских странах главный фактор деловой активности людей – протестантская этика. Она направляет энергию человека на свободный труд. В Германии каждый человек, который утром идет на работу, вечером знает, за что он получает зарплату. В России наоборот. Тут можно получать деньги, не зная за что.

– И последний вопрос, доктор Рихтер, почему вы работаете в России?

Я тут учился и полюбил эту страну. Немцы и русские – романтики и, как мне кажется, очень похожи не только в этом. Но, скажу больше, почти все иностранцы после некоторого времени, преодолев сложности адаптации, начинают любить русских людей. Я всегда стремился к тому, чтобы наладить контакты с Россией. Работа в Университете, общение с современной молодежью – это очень интересно. Я буду рад, если мой опыт окажется для них полезен.

Беседовал Владимир Хохлев

Источник: Журнал «Промышленно-строительное обозрение», № 166, октябрь, 2015 г. — https://stroypuls.ru/pso/2015/166-oktyabr-2015/1045…

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *