Александр ЮДИН
Москва
ТРЕТИЙ ГЛАЗ
Рассказ
Начальник отдела дознания окинул подчиненных тяжёлым взглядом.
— Где конкретные результаты, спрашиваю?
Манеев растерянно посмотрел на товарища — старшего оперуполномоченного Гринько. Тот пожал плечами и придвинул шефу стопку листов.
— Так вот же, вот же, Демьян Василич…
— Что «вот же – вот же»? – передразнил его шеф, прихлопнув листы начальственной дланью.
— Список подозреваемых, — уточнил старший опер Гринько.
— Из сорока семи фамилий?! – рявкнул начальник. – Из них пять депутатов, два членкора РАН, семеро — руководящие сотрудники министерств и ведомств, один член Общественной палаты, и ещё чёртова дюжина других… уважаемых людей! Что прикажешь делать с этим твоим списком?
— Ну, мы сейчас пытаемся его как-то сузить, — вновь пожал плечами старший опер.
— Они пытаются! – возмутился начальник. – И сколько вы еще намерены пытаться? Ты понимаешь, что дело на контроле в Генеральной? Ведь похищена не какая-то ювелирная финтифлюшка, пускай бы и дорогая. Украли колье, которое император Александр II подарил своей фаворитке, этой… как её?
— Ванде Кароцци, — подсказал Гринько.
— Вот именно, — кивнул шеф. – А какой нынче год, тебе известно? Год четырехсотлетия династии Романовых! Считай, государственную реликвию, почти святыню «свистнули». Пускай и из частной коллекции, но всё одно. А ну как колье за рубежом всплывёт? Это ж национальный позор! И соответствующие кадровые решения. И вообще, это уже пятый случай кражи антикварных драгоценностей за последние полгода. И все — на нашей территории!
— Четыре из них нами раскрыты, — встрял Манеев.
Гринько ткнул его в бок локтем, но Демьян Васильевич уже перевел на Манеева налитые кровью глаза.
— Вами?! Молчал бы лучше… А где, между прочим, похищенное по тем делам имущество?
— «Брюлики», думаю, «тю-тю», — вступился за младшего товарища Гринько. – Вы ж знаете, Демьян Василич, несмотря на неопровержимость улик, все «злодеи» в полном «отказе». Один, правда, на следствии вину признавал, но в суде, как водится, заявил, что первоначальные показания даны под давлением…
— Ладно, — перебил его начальник, — делать нечего. Ступайте опять на поклон к своей ясновидящей. Только, вот что. – Демьян Васильевич помолчал и добавил, значительно чеканя слова: — Об экстрасенсе этом – молчок. Чтоб никому! Даже следователю. Методы нашей работы должны сохраняться в строжайшей тайне. Согласно закону «Об оперативно-розыскной деятельности». Всё понятно?
— Так точно! – хором ответили оба опера.
***
— Вот это-то знаменитое «колье Кароцци» и было месяц назад похищено из квартиры известного коллекционера Ивана Карловича Зябликова-Крузенберга. Главное, обидно: ведь только-только мы с вашей помощью повязали того злодея, что медальон Людовика XVIII «тяпнул» – и снова-здорово. Просто напасть какая-то на наши головы, — рассказывал Гринько, попивая вместе с Манеевым травяной чай в офисе Наины Гималайской – парапсихолога и экстрасенса.
Стены офиса густо покрывали дипломы и сертификаты; в центре — на почетном месте, высился кубок победителя «битвы экстрасенсов».
— То есть, без вас, Наина, никак и никуда! – подхватил Манеев. – Пропадаем буквальным образом. Спасайте!
Наина, миниатюрная, весьма привлекательная брюнетка лет тридцати, сочувственно кивнула и спросила:
— А что же сам Иван Карлович? Наверняка он кого-нибудь подозревает.
— В том и штука! – воскликнул Манеев почти радостно. – Грохнули нашего «терпилу».
Женщина вздёрнула брови.
— Подожди ты, — недовольно оборвал Манеева старший опер и, обращаясь к Наине, пояснил: – Николай хотел сказать, что прежде чем завладеть ожерельем, похититель расправился с потерпевшим. Летальным, так сказать, образом.
— Как… он это сделал? – тихо уточнила Наина.
— Отравил. Капнул ему в чай батрахотоксина. Между прочим, редкий, экзотический даже яд. Добывается из кожных желез малюсенькой древесной лягушки, обитающей в Колумбии. При попадании в организм – гарантированная смерть в результате остановки дыхания. Вот так вот. Но отсюда вывод: преступление, скорее всего, совершено знакомым потерпевшего. Вряд ли Иван Карлович стал бы пить чай на кухне с незнакомцем. Однако, вся проблема в том, что покойный имел о-очень широкий круг общения. Мы, понятное дело, сразу исключили тех лиц, у которых на день убийства — алиби. Но всё равно, набралось сорок семь человек. И люди-то все, как назло, начальственные да авторитетные – просто так, без достаточных на то оснований, не тронешь! Так вот, я к тому веду, что… может, посмотрите, Наина, а? В смысле, на фотографии потенциальных подозреваемых. Очень хотелось бы заранее знать, который из них «злодей». Я понимаю, мы вам порядком поднадоели со своими просьбами. Время опять же отнимаем. А оно у вас – деньги. Но…
— Не стоит оправдываться, — грустно улыбнулась женщина. – Разумеется, посмотрю. Это мой гражданский долг. И запомните: не всё в этом мире измеряется деньгами. Поверьте экстрасенсу.
— Вот бы и остальные граждане этак рассуждали! – восхищенно заметил Манеев.
— Фотографии у вас с собой? – спросила Наина.
— А как же, – подтвердил Гринько, веером раскладывая на столе перед Наиной сорок семь карточек.
Экстрасенс медленно провела над ними ладонью, потом закрыла глаза и, болезненно морщась, стала тереть центр лба указательным пальцем.
— Чего это она? – шёпотом спросил Манеев.
— Тихо ты, – также шёпотом ответил ему Гринько. – «Третий глаз» настраивает, не видишь что ли?
По телу женщины прошла судорога. Она застонала:
— Я чувствую… враждебные эманации… Кто-то мешает мне… Некто могущественный…
Оперативники с беспокойством переглянулись.
Наина вздрогнула и резко ткнула в одну из фотографий.
— Этот, — выдохнула она с отвращением.
— Ага! Профессор Пухляков! – воскликнул Гринько и покачал головой. – Восьмой десяток, а туда же.
— Гнида старая, — согласился Манеев.
— Постойте, – подняла руку женщина. – Для полной уверенности мне надо видеть этого человека лично.
— Поехали! – решительно поднялся старший опер.
***
Пока Гринько с Манеевым отвлекали профессора Пухлякова разговорами, Наина с отсутствующим видом и вроде бы бесцельно бродила по его квартире; веки её были полузакрыты, казалось, она вот-вот уснёт. Но следящие за ней краем глаза оперативники знали — это состояние называется «трансом». Вот она, чуть покачиваясь, остановилась у платяного шкафа, пошла дальше, вернулась и вдруг прижалась к шкафу всем телом.
— Что вы тут всё шарите? — заволновался Пухляков. – Зачем трогаете мою мебель? На каком основании?
— Не обращайте внимания, — успокоил его Гринько, — это наш эксперт. Так надо. Значит, вы говорите, что в день убийства Зябликова-Крузенберга находились дома? А кто это может подтвердить?
— Подтвердить? – переспросил Пухляков, нервно потирая руки. — Я одинокий человек, живу здесь совсем один, у меня даже кота нет… Никто не может!
— Выходит, свидетелей того, что вы в тот день никуда из квартиры не отлучались, не имеется, — удовлетворенно кивнул старший опер, переглядываясь с Манеевым.
— А в чём, собственно, дело? – спросил Пухляков и вытер платком покрывшееся испариной лицо. — Уж не думаете ли вы, молодой человек, что это я… Меня вообще не интересуют ювелирные изделия этого периода! Я собираю исключительно «антику»…
— Там зло! – прервала их разговор Наина и с содроганием указала на шкаф.
— Зло? Где? Какое еще зло?! – вскочил профессор, точно ужаленный. – Что за цирк?!
— Сидеть! – скомандовал старший опер. – Так, Манеев, дуй за понятыми, а я свяжусь со следователем, чтобы взял санкцию на обыск. Без санкции и понятых ничего трогать не будем.
***
В ходе обыска, в шкафу, среди кип постельного белья, был найден пузырёк с неизвестной жидкостью. Впрочем, ни Манеев, ни Гринько не сомневались – экспертиза покажет, что в пузырьке батрахотоксин. Флаконы с полезным содержимым в белье не прячут! Да и Наина Гималайская ещё никогда не ошибалась.
— Давайте, я подвезу вас в офис, — предложил старший опер, когда всё закончилось.
— Спасибо, — согласилась Наина.
— Что вы, Наиночка, это мы вас должны благодарить! От лица российской полиции.
— Только отвезите меня сразу домой, — измученно улыбнулась женщина. — Сегодня я — не работник.
В машине, уже на подъезде к дому, Наина вдруг ахнула и схватила Гринько за локоть.
— Что с вами? – забеспокоился тот, вглядываясь в её побледневшее лицо.
— Едва не забыла… Там, в квартире профессора, мне было видение.
— Видение? – насторожился опер.- Что за видение? О чём?
— Следующая серия грабежей будет связана с античным антиквариатом. И снова – трупы, трупы… — Наина со стоном закрыла лицо руками. — Ох, знали бы вы, какое это проклятие – прозревать будущее… Но эта информация важна для вас?
— Ещё бы! Чрезвычайно важна.
— Тогда я постараюсь помочь, — кивнула ясновидящая и обречённо вздохнула: – Я должна. Обязана! Это мой кармический долг перед Космосом.
— Наина, вы просто ангел. Святая! Что требуется от меня?
— Как и в прошлый раз, мне понадобится список всех крупных коллекционеров – для ментального сканирования. Только теперь тех, которые владеют собраниями античных ювелирных украшений.
— Будет сделано! – весело откликнулся Гринько.
Дома, выпроводив, наконец, старшего оперуполномоченного за дверь, Наина подошла к зеркалу. Неожиданно её миловидное лицо исказила язвительная усмешка.
— Идиоты, – пробормотала она, примеряя на шею бриллиантовое колье старинной работы, украшенное вензелем «В.К.». – Эзотерические идиоты!