Юрий ТУБОЛЬЦЕВ

Москва

КАРИКАТУРЫ СМЫСЛА

Если камень мнит себя горой — он непереносим.

Не улучшай хорошее, ибо хорошее для хорошего, а улучшай лучшее, ибо ему нет границ.

Если совесть упала в лужу — лучше остаться без совести, чем поднимать замаранную. 

Время творений прошло, а творцы то продолжают мнить себя богами творчества, не понимая, что тем самым уже давно разрушают и даже сотворенное прежде.

Дарвинское общество создавалось не Дарвиным, а хихиканьем обезьяны, которое будет разноситься эхом по вселенной, неведая, что от земли оно не оставило даже пепла…

В человеческом сообществе могут жить только обезьяны и Дарвины.

Кто завсегдатый — тот никогдатый.

Дарвин сам отбирал, какие обезьяны станут человеком, а какие не станут. И те, кого он не отобрал — попрятались в лесах, боясь, что вдруг кто-нибудь другой отберет.

Когда два картежника играют в шахматы — они все равно играют в карты.

Человек стоит столько, сколько килограммов золота он может за ненадобностью выкинуть из своего ума.

Дарвин вынуждает нас не замечать и не помнить о значительной части животного мира: ведь, чтобы быть человеком, теперь мы должны ничего не знать про обезьян!.

Вознамерился что-то утверждать? Но подумай: совпадет ли это с консинстенцией бытия? Если она мягка, то к чему утверждения? А если тверда — твердее ты ее все равно не сделаешь. Так что сосредоточься на размягчении себя за ненадобностью.

Куриная кость — собаке, собачья кость медведю, золотая кость — Рокфеллеру — все животные костееды.

Человеку не мысли приходят, чтобы стать стихами, а стихи приходят, чтобы стать мыслями.

Человек был создан из игорной фишки, но игра преобрела неожиданный поворот — обезьяны заявили, что тоже хотят играть.

Уходящий поезд, на который все-таки успели запрыгнуть несколько обезьян, чтобы стать людьми, на самом-то деле ехал в тупик, в конце которого стоял стрелочник тупика Дарвин.

Человек — это обезьяна в художественном смысле, однако реальность настолько упрощена, что в натуре мы от обезьян отличаемся только хвостом.

Если у тебя нет голоса, то ищи рыбу на уроках пения — она научит тебя молчать.

Если ты не признанный гений — не огорчайся. Возможно за тобой давно следят инопланетяне, которые тебя признали.

Жизнь — это Кафкианско-Дарвинский парадокс. По Кафке Человек мертв, а обезьяны живы, по Дарвину обезьяны мертвы, а человек — жив.

Идеал живет и в тексте, и в тебе, но доводя текст до идеала, ты неизбежно расстаешься с ним, чтобы видеть его со стороны.

Жизнь — это конфликт человека с обезьянами, но где обезьяны, а где люди — никогда не станет известно ни тем ни другим.

Кофе с молоком убежало. Сегодня догнал кофе, завтра догоню молоко.

Люди давно вышли из нор и не живут в них, но норы вошли в нас. Они как червячные дыры  связывают нас с прошлым и не дают выйти на свет.

Импровизация — вечное русло, логика — вечный тупик.

Наш век закрывает маска, которая давно уже проникла в человека, став его смыслом и условием выживания.

Не ищи совесть в картах — она давно сбежала в шахматы.

Жизнь — это бесконечная борьба за материализацию бесконечного желания, и если б их не роднила бесконечность, все бы распалось и погибло из-за невозможности желаемое воплотить..

Не лови смысл жизни сочком, если ты бабочка — себя поймаешь, не хватай смысл жизни клешнями, если ты краб — себя перекусишь, не грызи смысл жизни зубами, если ты волк — себя сожрешь, вдохни его, как запах цветка, который растет в твоем воображении.

Клади бабло в булку — и изюм появится.

Все лысые планеты Земля хуже одного обросшего — индейцы не стриглись вообще: волосы-антенны вплетали их в пареллельные миры и они жили в слоях многих измерений.

Дарвин крутил любовные романы с обезьянками, но человек у них на практике так и не получился, зато в теории — прокатило.

Наше всё — это не Пушкин, это обезьяна.

Скульптор, не обрабатывающий камень, сам становится камнем.

Только вернувшись в состояние обезьяны человек может стать счастливым, но обезьяны не хотят обратно принимать в свои ряды людей.

Каждый камень мечтает стать планетой, не понимая, что поле для великой деятельности есть только пока он мал.

Камень, вставший на путь страданий — превращается в слезу, а потом — в бриллиант.

У  Дарвина был хвост, и свои идеи он вынашивал в хвосте, но когда они осуществились, хвост у него отсох и отвалился и поэтому теперь так и не понятно, откуда ж они взялись.

Жизнь — это вечно повторяющийся фальстарт. До вожделенного старта не доживает никто.

Любую цепь можно разорвать, кроме цепи непредсказуемых случайностей.

(с) Юрий Тубольцев