Вячеслав СОФРОНОВ — рассказ ВОДОЧНЫЙ ТАРАКАН

Вячеслав СОФРОНОВ 

Тобольск

 

 

«ИЗ ЖИЗНИ НАСЕКОМЫХ»

(полуфантастическая история, основанная на рассказах исконных сибирских трезвенников)

 

Водочный таракан

Ученые пока затрудняются назвать определенную дату появления

 на Земле некоторых видов насекомых, тех же тараканов…

Из публичного выступления академика Вермацкого. 

 

Если в голове завелись тараканы, жди, когда заглянет белочка…

Народная мудрость.

 

В то не самое доброе утро Серафим Гвоздиков, как обычно мучившийся ранним похмельем, битый час потратил на поиски хоть капельки спиртного в батарее опорожненных бутылок в изобилье присутствующих во всех углах его неуютной холостяцкой квартиры. Но все попытки оказались тщетны. Обследованная им стеклотара издавала скребущий и донельзя противный звук и не таила в себе даже капельки целительной влаги, что могла спасти изможденный затянувшимся долгим обследованием организм Серафима. Словно пересохшие колодцы в далекой к счастью редко посещаемой русским человеком Сахаре, они не оставляли ни малейшей надежды даже на маломальское спасение и обретение их нынешним хозяином уверенности в себе.

Единственное, что Серафиму удалось обнаружить возле усыпанного крошками от засохшей горбушки некогда блестевшего матовым лаком стола, спешившего убраться восвояси таракана. Несчастному существу не повезло и Серафим на удивление самому себе ловким движением слегка подрагивающей руки накрыл того ладошкой, зажал в кулаке и поднеся вплотную к лицу назидательно проговорил, подражая тональности давно покинувшей его жены: «Добегался, гад? И знаешь, чего я с тобой сейчас сделаю? Нет, ты не знаешь! Сейчас я тебе, тварь ползучая, такое испытание устрою, что тебе в сто крат хуже моего станет».

В этом деле у Серафима был немалый опыт, за что его особенно уважали друзья-собутыльники специально вместе с очередным пузырем борматухи частенько приносившие в спичечной коробочке изловленного где-то по случаю таракашку. Обычно их ждало едва ли не цирковое представление. После опрокинутого другого, другого стаканчика  Серафим приступал к исполнению уже неоднократно отработанных тараканьих испытаний. Нет, он их не казнил, не отрывал лапки, не жег огнем. Подобные палаческие извращения его душе были чужды. Испытания те сводились к тем, что проводятся с космонавтами во время их тренировок. Самым простым был способ, который он называл испытание высотой. Из листа газеты быстренько изготовлялся самый обычный детский самолетик и к нему на скотч или с помощью обычного хлебного мякиша испытуемый крепился на фюзеляже бумажного самолетика.

Потом под дружное хмыканье и гыканье Серафим, заскакивал на диван, откуда и запускал бумажное воздушное судно. И тот, почертив комнату наискосок, а то и сделав круг, плавно садился на пол. К нему чуть не в драку кидались его сотоварищи, желая повторить испытательный полет. Представление сопровождалось шутками с наименованием испытуемого пилота, то Покрышкиным, то Кожедубом. Когда все отводили душу, то самолетик отпускали в форточку и продолжали прерванное занятии по распитию к сожалению быстро заканчивающейся спиртного.

Иное испытание заключалось в том, что Серафим привязывал свою жертву за одну из ножек и вплотную подносил его к висящей посреди комнаты одинокой и сроду не знавшей абажура лампочке. При этом кто-то из друзей начинал щелкать выключателем, лампочка то загоралась, то гасла, а таракашка при этом вздрагивал всем своим жёлудевидным тельцем И вновь все во главе с Серафимом громко хохотали.

Но вряд ли кто из друзей-собутыльников подозревал, что когда они расходились, то Серафим, оставшись в полном одиночестве, если не засыпал сидя у стола, то непременно освобождал от пут свою жертву и с добродушной улыбкой отпускал того на все четыре стороны. Те, хоть и изрядно напуганные, но живыми и здоровыми скорехонько, семеня всеми своими шестью лапками, исчезали в одном из темных углов.

Возможно слава о тех испытаниях, выпавшие на долю плененных поедателей крошек, каким-то образом достигала соплеменников , потому появление их на территории Симы Гвоздикова практически прекратилось. Потому он был слегка удивлен, обнаружив представителя отряда членистоногих в своей не блещущей изобилием пищевых деликатесов квартирке. Поскольку в одиночку подвергать очередным испытаниям изловленного им пленника у него сейчас не было ни сил, ни желания, он чуть призадумался, внимательно рассматривая посмевшего совершить дерзкую вылазку таракашку. Ничего особенного в том не обнаружил, разве что размером он был побольше, и маленькая головка отливала позолотой, сияя, словно королевская корона монарха. Потому он попросту засунул того в стоящую на столе опорожненную накануне досуха бутылку, твердо веря, что после открытия соответствующего отдела в соседнем гастрономе кто-нибудь да забредет к нему на огонек.

Так и вышло. Не прошло и получаса, как раздался осторожный стук в дверь, которая тут же открылась и в комнату прошмыгнул Витек по кличке Жаренный за опаленную по пьянке щеку и, не раздеваясь, выставил на стол чекушку с прозрачной жидкостью, название которой можно было даже не спрашивать. Серафим подвинул стопари и они, громко крякнув, быстро опрокинули внутрь и по первой и по второй и по третьей. И лишь после того, переведя дух, закурили, блаженно расслабляя напрягшие части тела.

Вдруг взгляд Витька упал на ту самую бутылку, куда совсем недавно был определен изловленный таракан и он поинтересовался, чего это в наполовину полной водкой бутылке делает насекомое.  Серафим перевел затуманенный взгляд в центр стола, куда грязным пальцем показывал  Витек, и внутри у него что-то екнуло:  та действительно содержала в себе жидкость прозрачного цвета. Но он хорошо помнил, что еще четверть часа тому назад та была пустехонька! Налить туда, к примеру, воду ему и в голову не могло  придти, тем более на плите стоял чайник с кипяченой водой, из которого он время от времени отхлебывал изрядный глоток. На всякий случай он пододвинул бутылку к себе поближе и вгляделся: таракан легко скользил по поверхности наполовину заполнившей бутылку жидкости и даже не думал тонуть, как то могло случиться с любым из его сородичей. Серафим удивленно пожал плечами и принюхался. Идущий из бутылки запах насторожил его, он осторожно прижав к горлышку палец, чтоб не дать выскользнуть пленнику, налил ее содержимое в свою рюмку и попробовал.

«Водка! – не поверил он. – Как же так, только что всю комнату обшарил, надеялся хоть грамулечку надыбать и ничего. А тут …» – с удивлением произнес он.

«Не было полушки, а тут алтын, – продолжил его мысль Витек, –  наливай».

Они быстро справились с непонятно откуда взявшимся напитком, причем довольно неплохого качества, как было решено при совместном обмене мнениями и Витек, попрощавшись, отправился по своим всегдашним делам.  Серафим нетрезвым взглядом глянул на опустившего на дно бутылки таракашку и отметил, что тот беспрестанно шевелил своими тонюсенькими лапками, словно скреб стеклянную бутылочную поверхность, после чего нетвердым шагом добрался до так и не заправленной кровати и грохнулся досыпать…

Проспать ему удалось с небольшими перерывами на перемещение до туалета почти до вечера. Не убиваемое желание выпить еще так и не оставляло его. Он добрел до стола, поискал недокуренный чинарик, зажигалку и тут взгляд его упал на бутылку с пленным тараканом. Она вновь была наполовину полной, словно они с Витьком не опустошили ее совсем недавно! Все такой же чистой, как слеза младенца, жидкостью. На всякий случай он, пытаясь по ходу разобраться, продолжает он спать или все так и есть. Глянул на принесенную Витьком чекушку. Пустая! Значит не сон.

Он осторожно протянул руку к чудесной бутылке, где по бесцветной жидкости хлюпал своими конечностями таракан-тараканище, крепко ухватил ее за горлышко и поднес к носу. Водка! Ровно столько, как и в первый раз. Не раздумывая он налил себе рюмашку и, зачем то зажмурившись, выпил. Она родная! Приятно обожгла глотку и по протоптанной тропе спустилась в желудок и дальше обычным путем, оживляя заторможенный со сна организм и даже мыслительный процесс в голове еще не совсем пришедшего в себя после сна Серафима.

Осторожно присев на краешек табуретки, он попытался сообразить: что это – чей-то розыгрыш или … О худшем варианте думать не хотелось. Один раз санитары уже увозили его в известное всем крепко пьющим людям заведение с решетками на окнах. И повторить вновь тот же маршрут ему больше, ну никак не хотелось. На всякий случай он глянул на неподвижно застывшие из-за отсутствия батарейки часы, затем в окно, где по улицам медленно двигались хмурые фигуры людей, мелькали фары автомобилей, жизнь шла своим ходом. Потом он зачем-то пересчитал свои пальце. Все сходилось. Их было ровно столько, сколько и должно быть. Ощупал себя, даже ущипнул, ощутив боль. Нет, все происходит наяву и сознание его на удивление было чисто, если не считать легкого головокружения.

Тогда он решился на простейший эксперимент: накапал в столовую ложку жидкости из чудесной бутылки и поднес к ней язычок пламени зажигалки. Жидкость отозвалась синеватым огоньком, что окончательно успокоило Серафима. Он решительно потянулся к бутылке, при этом соображая, как случайно не выплеснуть таракана, ибо каким-то там чувством подозревал о его причастности к происходящему… Но в это момент кто-то постучал в дверь и он пошел открывать.

Заявился вечный прилипала Гришуня Шкалик, прозванный так свою привычку называть любую бутылку не иначе как шкаликом, показывая тем самым свое глубокое знание старины. Он едва ли не единственный из дворовой команды вечно поддатых мужиков, обладал немыслимым чутьем и неведомым способом точнехонько определить, где в данный момент выпивают. А потом с самым невинным видом нагрянуть туда, словно долгожданный гость. Его пробовали бить, гнали взашей. Бесполезно. Он продолжал липнуть и клянчить хоть капельку, хоть глоточек спиртного. Обычно щуплого и безобидного мужичонку жалели и наливали ему самую малость, после чего он веселел и выдавал такие матерные частушки, что даже бывалые мужики только крутили головами, не зная, что и сказать.

Вот он сейчас каким-то образом учуял за дверью Серафима выпивку и, ни слова не сказав, даже не поздоровавшись, по-свойски, как заправский тамада или хозяин квартиры прорвался к столу, не садясь, тут же плеснул себе в свободную рюмку из початой бутылки. Но потом разглядел там таракана,  хотел его выловить, чему Сима воспротивился, отобрав у него остатки водки. Вдвоем они быстро прикончили спиртное и Гришуня тут же смылся, видно его чутье подсказала другую ближайшую точку, где можно будет перехватить чего-нибудь еще на халяву.

Серафим, оставшись в полном одиночестве, грустно сидел перед опустевшей бутылкой и наконец окончательно осознал, что с ним происходят какие-то необъяснимые вещи, в которых он просто не в силах разобраться. Бутылка, стоявшая перед ним с копошащимся на дне тараканом, не давала ему сосредоточиться. Он нервно прошелся по комнате туда и обратно, опять глянул на нее, надеясь понять, как она сама по себе помимо его воли вдруг наполняется сорокоградусной жидкостью. Но даже отдаленного решения происходящему чуду не находил.

Тогда он отправился в ванную, намочил голову холодной водой, поскреб, морщась, заросшие щеки старым бритвенным станочком, а когда вернулся обратно в комнату, то с изумлением увидел, что уровень только что выпитой водки стал тот же, что и раньше. Он не знал, радоваться ему или избавиться от чудесной самозаполняющейся бутылки и никак не мог придти к окончательному решению. Решив идти до конца, Сима прикончил ее содержимое, занюхивая каждую рюмку зачерствелой хлебной коркой. И тут же незаметно уснул прямо за столом. Утром, едва открыв глаза, он тут же скосил их в центр стола, куда от греха подальше отодвинул пол-литровую емкость. Водки в ней было ровно половина. Теперь он не сомневался, что это именно водка. И все тот же самый таракан, вовсю сучивший лапками. Несколько дней, наглухо закрывшись, не открывая на настойчивый стук, то ранним утром, то поздним вечером, он не выходил из квартиры, ожидая, когда иссякнет даровая водка. Но все с завидным постоянством повторялось вновь и вновь. Наконец, проснувшись однажды среди ночи, он понял, что пить больше не в состоянии, решительно вылил в раковину вновь скопившуюся за ночь водку и  отпустил таракана восвояси, на прощанье чмокнув его сухими губами в прямо в мордочку. Тот не заставил себя долго ждать и тут же шмыгнул в ближайшую щель.

С тех пор Серафима Гвоздикова никто не видел ни то что пьяным, а даже запаха водочного от него, как в былые времена, не исходило. Он какое-то время отлежался, все обдумал, а потом взял ведро и добрался до ближайшего леска. Там он нашел небольшой муравейник, осторожно ссыпал его в ведро, принес домой и пересадил в огромную кастрюлю для пропарки белья, единственное наследство, не считая квартиры, доставшееся ему от покойной матери. Через несколько дней он отправился в районную больницу к знакомой лаборантке Наташке и выкатил перед ней из пакета с десяток продолговатых яиц, размером ничуть не меньше куриных. Он попросил ее по старой дружбе провести с ними необходимые исследования на предмет содержания витаминов и прочих питательных веществ. Вечером Наташка примчалась к нему с вытаращенными глазами и заявила, что яйца, им принесенные, содержат такие полезные вещества и редкие витамины, каких даже в импортных поставках не содержится. Серафим скромно поблагодарил ее, но происхождение тех яиц объяснять не стал, хоть Наташка сгорала от любопытства и предложила купить оптом суперценные яйца, тайна которых для общественности так и осталась нераскрытой. Серафим согласился и просил заглядывать раз в неделю за новыми поставками. Вслед за тем все в том же лесу он наловил обыкновенных паучков, поместил их у себя в ванной, несмотря на явные неудобства, и через пару дней одарил бывших собутыльников тончайшими и сверхпрочными сетями, годными для лови рыб любой породы. А вскоре его продукция появилась и на местном рынке, вытеснив китайский ширпотреб и завоевав признание не только в их небольшом городке, но и во всей округе.

Любознательные соседи, прознав, что бывший алкоголик Серафим у себя на дому производит такие вещи, что покупатели их у него чуть не с руками отрывают, тоже завязали с пьянкой, а вскоре все, как один, обзавелись кто дачами, а кто деревенскими земельными участками и начали разводить там, кто лягушек, кто змей, а некоторые даже кусачими пчелами редкой породы разжились. Каждый скрывал от соседа, что у него там получалось, но незаметно городок их стал процветать и богатеть на глазах.

И, как не странно, кишащие ранее в домах едва ли не у всех жильцов тараканы, куда-то исчезли. Но о них никто и не вспоминал, занятые своими срочными делами. А со временем начисто забыли, что никто иной, как Серафим Гвоздиков, додумался чего-то там выращивать и производить в собственной квартире. Русский человек, коль он свое дело найдет, то уже обо всем остальном на свете забывает. И правильно делает. Мы же ни какие-нибудь там немцы или еще кто, что всякие станки и железяки разные изобретают, да радуются. Нам бы со своим природным хозяйством разобраться, а оно только и ждет, когда пытливый мужицкий глаз внимание обратит на то, что ему от Бога дано, да на свою пользу и обернет…

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *